Маяк - Филлис Джеймс (2008)

Ночью десятого октября трое немцев с оккупированных островов Ла-Манша высадились на Кум. До нынешней недели я не знала имени ни одного из троих. Это было необычайно рискованное предприятие: возможно, трем молодым офицерам просто стало скучно и они отважились провести рекогносцировку или планировали какое-то свое собственное мероприятие. Им либо стало известно, что Остров эвакуирован, либо это выяснилось случайно. Шпайдель полагает, что они планировали установить на верхушке старого заброшенного маяка флаг Германии. Это, несомненно, вызвало бы некоторый испуг. Чуть рассвело, они поднялись на верх башни, предположительно чтобы высмотреть землю. Пока они там находились, Сол Оливер обнаружил их яхту и догадался, где они находятся. В те времена нижний этаж маяка использовался как хранилище корма для животных и был буквально набит сухой соломой. Сол поджег солому, пламя и дым устремились в верхние помещения маяка. Скоро все внутри башни пылало огнем. Они не могли выбраться на самый верх, к фонарю. Считалось, что поручни ненадежны, и дверь на площадку была давно забита во избежание несчастных случаев. Все три немца погибли, возможно, задохнувшись в дыму. Сол дождался, пока огонь выгорел, отыскал в башне тела погибших — где-то на полпути наверх — и отнес обратно в их яхту. Затем он вывел эту яхту в море, прихватив с собой ялик со своего парусника, и затопил ее на глубине.

— А были какие-то доказательства правдивости этого рассказа? — спросил Дэлглиш.

— Только трофеи, которые Сол сохранил: револьвер, бинокль и компас. Насколько мне известно, никакая другая лодка не подходила к острову во время войны, а после войны никто не делал никаких запросов. Трое молодых офицеров — я полагаю, это были офицеры, раз они могли взять ту яхту — скорее всего были признаны пропавшими без вести, предположительно утонувшими. Приезд доктора Шпайделя на прошлой неделе стал первым подтверждением правдивости этой истории, помимо сувениров, которые Сол отдал мне перед смертью.

— И что же вы с ними сделали?

— Я бросила их в море. Я сочла его поступок убийством и не желала, чтобы хоть что-то напоминало мне об этой истории. Я очень жалела, что она была мне рассказана. Я не видела смысла в том, чтобы как-то связаться с немецкими властями. Семьи погибших офицеров — если у них были семьи — не получили бы никакого утешения, узнав о том, как они погибли. Их гибель была ужасной и бессмысленной.

— Но это ведь не все, правда? — спросил Дэлглиш. — Сол Оливер не был стар, и, по всей вероятности, он был достаточно сильным человеком, но даже если он мог снести троих молодых людей — одного за другим — вниз по всем этим лестницам, а потом к причалу, как ему удалось в одиночку затопить их яхту и догрести до самого берега в темноте? Разве с ним на острове не оставалось никого, кто мог бы ему помочь?

Мисс Холкум взяла медную кочергу и чуть пошевелила ею полено. Огонь вспыхнул, оживая. А она сказала:

— Он взял с собой сына, Натана, и еще одного человека — Тома Тэмлина, деда Джаго.

— А Натан Оливер когда-нибудь говорил с вами об этом? — спросил Дэлглиш.