Маяк - Филлис Джеймс (2008)

— Это случилось только что, — ответила Кейт. — Я на самом деле мало знаю. Я надеюсь выяснить, как он, когда пойду в Большой дом попозже. Но я уверена, что с ним все будет в порядке. Он в хороших руках. Я хочу сказать, САРС ведь не такая страшная вещь, как азиатский птичий грипп. — Она говорила, ничего по-настоящему об этом не зная, просто пытаясь успокоить и не желая лгать. Но как она могла сказать правду, если она ее не знала? И она добавила: — Он ведь очень сильный человек.

А Эмма сказала с рвущим душу отсутствием жалости к себе самой:

— Он был очень усталым, когда взялся за это расследование. А мне нельзя приехать к нему, я это понимаю. Я даже не могу попытаться поговорить с ним. Думаю, мне не разрешат, а он, наверное, волнуется из-за меня, из-за того, что я могу чувствовать. Но это ведь теперь не важно. Я надеюсь, вы сможете ему передать. Передайте ему — я о нем думаю. Передайте ему мой привет. И еще, Кейт, вы ведь позвоните мне, да? И скажете мне правду, какой бы страшной она ни была? Ничто не может быть хуже того, что я сама могу вообразить.

— Да, Эмма. Я буду звонить вам, и я всегда буду говорить вам все, что сама смогу узнать. Всего хорошего.

Кладя трубку, Кейт подумала: «Не „скажите ему, что я его люблю“, а просто — „передайте ему мой привет“? Такое мог бы сказать любой приятель». Но какие же еще существуют на свете слова, кроме тех, что могут быть сказаны только наедине? А еще она подумала: «Мы обе хотели бы произнести одни и те же слова. Я всегда понимала, почему я не могу их произнести. Но ведь ее-то он любит, почему же она не может?»

Кейт вернулась в часовню и начала обыск, осторожно ступая вокруг тела Бойда, тщательно рассматривая каменный пол, двигаясь очень медленно, не отрывая глаз от пола. Потом вышла из часовни на свежий утренний воздух. Неужели это лишь ее воображение, или воздух снаружи в самом деле пахнет слаще? Ведь еще не время — слишком рано для того, чтобы в часовне появился первый, едва уловимый, но несомненный запах смерти? Она пыталась осознать все значение предстоящего ей испытания — расследования двух убийств своими силами, без должных ресурсов, с помощью одного лишь Бентона. Ставки были очень высоки для них обоих, но независимо от результата в конце концов вся ответственность ляжет на нее. И внешний мир — их с Бентоном мир — не примет никаких оправданий в случае провала. Эти два убийства — словно убийства из учебника: небольшое закрытое сообщество, недоступное для вторжения извне, и ограниченное число подозреваемых, ставшее еще более ограниченным теперь, поскольку у Шпайделя появилось алиби в отношении гибели Бойда. Провал расследования может быть оправдан, только если они с Бентоном станут жертвами атипичной пневмонии. Разумеется, они оба рискуют заболеть. Оба больше часа сидели с Дэлглишем в закрытом помещении — у него в гостиной, в коттедже «Тюлень». Теперь они должны будут вести расследование под угрозой болезни, которой все так боятся. Но Кейт прекрасно понимала, что риск подхватить САРС ей — как, несомненно, и Бентону — гораздо менее страшен, чем риск провалить расследование, уехать с Кума, не раскрыв убийства.

Вдали показался Бентон. Он энергично крутил педали велосипеда, на шее у него висела фотокамера, одна рука держала руль посередине, в другой был следственный чемоданчик Кейт. Прислонив велосипед к стене коттеджа «Тюлень», Бентон направился к ней. Она не сказала ему о звонке Эмме Лавенэм, но сообщила о разговоре с Харкнессом. Бентон заметил:

— Удивительно, что он не сказал, что, если число трупов будет постоянно возрастать, мы очень скоро решим дело за счет процесса выбывания. Какие снимки вы считаете нужным сделать, мэм?