В твоем доме кто-то есть - Стефани Перкинс (2017)

Но там никого не оказалось.

Вдалеке слышался гул толпы: начиналась панихида при свечах в память о Хэйли. Родители, ученики и учителя уже собрались перед школой. Внутри все оборвалось, когда он понял, что ему придется пройти мимо них, чтобы попасть на парковку. Он не мог сделать это в полотенце. Это было бы неуважительно.

Мэтт закрыл дверь и попробовал еще раз:

– Эй!

Он снова засомневался.

Видел ли он форму, когда выходил из душа? Самым логичным объяснением было, что ребята украли ее вместе с обычной одеждой и все это барахло сейчас лежало в багажнике чьего-нибудь пикапа.

Мэтт оценил свое положение. Он мог позвонить Бадди и умолять его вернуть вещи. Мог позвонить маме и попросить ее привезти ему какую-нибудь одежду. Или мог позвонить Лорен. Хотя нет, ни в коем случае. Она расскажет друзьям. Единственный вариант – подождать окончания панихиды, но как долго она продлится? И ему в любом случае придется ехать домой в полотенце.

Стойте.

Ехать.

Ключи и телефон лежали в карманах.

Мэтт громко выругался. Злость стучала в висках, когда он открывал каждый незапертый шкафчик, опускался на колени и заглядывал под скамейки. Запрыгивал на них и проверял шкафчики сверху. Он заглянул в душевые, писсуары, туалеты, посмотрел под раковинами, но его вещей нигде не оказалось.

Значит, ему придется идти домой пешком.

Мэтт жил в новом квартале, в другой стороне города. Он никогда не ходил домой пешком, но это займет, наверное, не больше тридцати минут. Однако к тому моменту, когда закончится панихида, температура опустится ниже четырех градусов, а ему придется идти в дурацком полотенце.

Расстроенный, он опустился на скамейку рядом с кабинетом Хукера. Все тело болело, словно его лупили, как боксерскую грушу. Мэтт облокотился о стену рядом с телефоном, схватил трубку и попытался вспомнить хоть чей-нибудь номер.

Это не ХТЭ. Никто их не запоминает.

Единственный номер, который он знал, – домашний телефон родителей, но, когда он позвонил, никто не ответил. Он попытался снова.

– Черт бы вас побрал, возьмите трубку! – рассердился он, как вдруг со стороны шкафчиков раздался крик.

Мэтт замер.

Стояла тишина. А потом кто-то всхлипнул.

* * *

До этого момента Мэтт и не подумал бы, что присутствие другого человека заставит его испуганно вскочить на ноги. Но включилось что-то еще: наверное, инстинкт самосохранения. Это было единственным объяснением нарастающего беспокойства, вызванного одним-единственным всхлипом. Почему же его внутренний голос кричал убираться отсюда?

Но тело словно окаменело. Он прислушался.

Незнакомец снова замолчал, но его присутствие стало очевидным. Мэтт схватил полотенце и встал. Он чувствовал себя уязвимым, словно собака, лежащая животом вверх. Он направился вперед, стараясь не издавать ни звука, но его шаги все равно казались слишком громкими.

Мэтт подошел к шкафчикам.

В дальнем конце комнаты, на краю скамейки, спиной к нему сидела худая фигура. Капюшон был натянут на низко опущенную голову. Плечи тряслись как от плача. Мэтт не мог понять, девушка перед ним или парень, но знал: это точно не кто-то из команды. Незнакомец слишком щуплый, чтобы играть в футбол.

– Эй, – Мэтт не хотел, чтобы его голос прозвучал так сердито.

Фигура дернулась.

Он попытался успокоиться.

– Кто ты?

Фигура не сдвинулась с места.

Мэтт обмотал полотенце вокруг талии, когда понял, что абсолютно голый.

– Эй, – повторил он снова, делая шаг вперед. Его тон стал мягче. – Ты в порядке?

Человек шмыгнул носом, и Мэтт понял, что это может быть один из особенных детей. У запасного квотербека сестра ходила на занятия после школы, и они встречались в классе неподалеку. Может быть, это она. Иногда Фейт появлялась на краю поля и с трибун смотрела, как они тренируются.