Алекс в таком же удивлении покачала головой.

– Он казался таким нормальным и скучным, – продолжал Дэрби. – Как те парни, которые проживают тихую и скромную жизнь по примеру своих отцов…

– И дедов.

Олли смотрел в пустоту. Воспоминания о пережитом постоянно возвращались, как бумеранг.

– Думаю, никогда нельзя точно сказать, что происходит в голове другого. Он казался таким скучным, но в его душе, похоже, шла нешуточная борьба.

– Его душа полна злости, – сказала Алекс.

Олли кивнул.

– И боли.

Макани не собиралась рассказывать им. Точно не сейчас. Но их слова задели что-то внутри нее, как и разговор с бабушкой. Она перестала сопротивляться и решила отпустить ситуацию. Родителям было плевать на нее, но друзьям – нет. Она хотела, чтобы они знали.

– Должно быть, он планировал нападения многие месяцы, может, годы, – размышлял Дэрби. – Что случилось? Что заставляет человека перейти от фантазий к действиям? – И когда он в замешательстве повернулся к Макани, она знала, каков будет его следующий – и самый важный – вопрос. – И почему он пришел за тобой?

Макани помолчала перед тем, как ответить, но ее голос прозвучал спокойно.

– Потому что, думаю, он узнал кое-что о моем прошлом.

Друзья с любопытством уставились на нее.

– Меня не всегда, – сказала она, – звали Макани Янг.

Глава девятнадцатая

Глаза Алекс округлились:

– Боже мой. Ты кого-то убила?

– Что? – Макани была ошарашена. – Нет, господи, нет. Если бы я убила кого-то, как бы я здесь вообще оказалась? Разве я не сидела бы где-нибудь в тюрьме?

Олли и Дэрби уставились на Алекс, не веря своим ушам.

– Ладно, – сказала она, – переборщила.

Олли повернулся к Макани, чтобы подбодрить ее.

– Продолжай.

* * *

Макани Канекалау резко проснулась и испуганно закричала, когда Габриэль Круз и Кайла Лум ворвались в ее спальню. Они стащили ее на пол. Кожа Макани пахла кремом от загара, а волосы напоминали растрепанные африканские кудряшки. На ней была майка на голое тело и старые розовые пижамные шорты.

Девушки показали на ее полосатые шорты и засмеялись.

Зубы Габриэль блеснули как бритва в темноте – последнее, что видела Макани, прежде чем ей завязали глаза.

– Сегодня та самая ночь, новобранец, – дразнила ее Гэбриэль.

Повязку на глазах завязали слишком туго, но Габриэль была капитаном, потому Макани не жаловалась.

Кайла прошипела ей в ухо:

– Ты идешь с нами.

* * *

– Прости, – прервала ее Алекс. – Эти девушки похитили тебя? Вы были подругами?

– Товарищами по команде, – сказала Макани. – Иногда подругами, иногда соперницами. Но они были в выпускном классе, а я училась на класс младше. Это случилось в прошлом октябре. Мой первый год в команде.

Дэрби, казалось, поразило, что она была спортсменкой.

– Какой команде?

* * *

Печально известные унижающие ритуалы для новичка команды по плаванию становились каждый год все хуже. Когда пришел их черед, выпускницы старшей школы Каилуа-Кона жаждали мести. Сила власти бежала по венам Габриэль и Кайлы, без сомнения, по-своему ослепляя их, пока они тянули и пихали Макани вдоль по коридору.

Макани напряглась, когда до нее донесся жесткий мамин смех:

– Еще раз извините за запертую дверь, девочки. – Фамильярное обращение «девочки» подсказывало, что она на их стороне и не удивилась их появлению. – Рада, что Макани еще не спала и услышала ваш стук.

Все знали, что родителям заранее сообщали об инициации, чтобы они оставили входную дверь открытой. Считалось, что родители должны подыгрывать, но они предупреждали своих дочерей. Таким образом, новички могли сразу надеть под самые милые пижамы купальники. Вот как полагалось поступать родителям.