– Нет, – отрезает она. – Твои родственники, как и всех остальных учеников, подписали документ, когда тебя приняли в школу, который оставляет за Академией право решать, что происходит с тобой на этой территории. Я сама решу, кто виновен. Точно так же, как определю степень свободы, предоставляемой тебе во время расследования. И уж точно я сама решу, когда ты сможешь уехать. Так что на твоем месте я бы замолчала, пока я также не решила, что ты проявляешь неуважение и что тебе следует провести ночь в темнице, чтобы обдумать свое поведение.

Я вздрагиваю. От мысли о том, что я оказалась в ловушке в обществе смертельно опасных ребят из тайного общества и все зависит от решений Блэквуд, у меня перехватывает дыхание.

Блэквуд строго смотрит на меня.

– Можешь возвращаться на занятия, Новембер. Но этот разговор вовсе не окончен. Тебе также придется некоторое время ходить на уроки без Лейлы.

Я замираю, охваченная беспокойством о судьбе Лейлы и о том, что планирует Блэквуд. Хотелось бы спросить, но уверена, что не получу ответа.

– И прими мои поздравления, – продолжает Блэквуд. – Ты первая ученица за всю современную историю школы, которая в первую же неделю получила три метки. Будь готова к наказанию.

Меня мутит, поэтому я быстро поднимаюсь на ноги. Жду не дождусь, когда смогу покинуть этот кабинет.

Блэквуд делает паузу.

– Впрочем, если ты виновна в смерти Стефано, твое наказание уже определено.

Глава двенадцатая

Лейлы по-прежнему нигде нет, а уже поздний вечер. С каждым часом во мне нарастает беспокойство. Я размазываю остатки ужина по тарелке и ерзаю на стуле за круглым столом в нашей гостиной. Куда бы я сегодня ни ходила, охранники зорко следили за мной. Кроме того, я так нервничала, что никак не могла обдумать то, что видела и что происходит вокруг.

Дверь в апартаменты распахивается, и я резко вскидываю голову. Вот только это не Лейла, а Эш. Мгновенно вскакиваю, едва не опрокинув стул.

– Ты сошел с ума? – шиплю я. – Тебе не кажется, что прийти сюда сейчас – худшее из всего, что ты мог придумать, особенно без Лейлы, да еще в день, когда всех допрашивают? – Его появление настолько ошеломило меня, что это явно слышно по моему голосу.

– Возможно. Только если бы я был из тех, кого легко поймать. Но, к счастью, я не из их числа, – отвечает Эш. Я вся на нервах, а он спокоен. – По крайней мере, так было до тех пор, пока кое-кто не поговорил с директором, после чего я получил три метки. – Он минует диван и камин и останавливается в нескольких футах от меня.

Я потираю лоб. Вспоминаю, как Коннер спросил, говорил ли мне Эш, куда идти, и спрашиваю себя, не имеет ли Эш отношения к убийству. Мог ли Эш подставить меня?

– Ты же знаешь, я не умею врать, у меня на лице все написано.

– Значит, ты не лгала во время допроса?

– Ну…

Он смотрит на меня, как будто я открытая книга.

– Ты лгала о себе, но не обо мне?

Я беспомощно мнусь.

– Все было не совсем так…

Эш приближается на шаг, и я вдруг остро осознаю, что за спиной у меня стол и окно и мне некуда бежать, если возникнет такая необходимость.

– Насколько я понимаю, ты не оказала мне любезность и не сказала Блэквуд, что я пошел в мужское общежитие, а никак не в сторону коридора, где ты нашла труп Стефано.

Чувствую, как кровь отливает у меня от лица.

– О боже, ты ведь не сказал ей, что…

Раздается легкий стук в дверь, и мы оба поворачиваемся.

– Можно войти, мисс? – доносится из-за двери голос Пиппы, и когда щеколда начинает приподниматься, в голове у меня только одна мысль: «Не дай бог она слышала, как Эш только что сказал, что я видела труп».

Эш скрывается у меня в спальне, а я сажусь за стол и пытаюсь выглядеть как можно более естественно, снова ковыряя еду в тарелке, как делала до его прихода.