– О’кей, я понимаю, о чем ты. Кто-то считает, что между моей семьей и семьей Маттео существует старая вражда или обиды, и это как-то объясняет, почему он ударил меня, а также делает правдоподобной попытку возмездия в виде убийства его друга. Вот только если это проблема между нашими ближайшими родственниками, то я ничего об этом не знаю.

Лейла странно смотрит на меня, как будто не знает, что и думать.

– Что ж, тот, кто тебя подставил, скорее всего, знает о существовании какой-то проблемы. Просто трудно поверить, что от тебя могли скрыть нечто настолько важное.

Мне начинает казаться, что от меня всю жизнь скрывали все самое важное.

– Значит, начнем с тех, кто может что-то обо мне знать? Честно говоря, даже не представляю, кто это может быть, кроме…

– Маттео? – заканчивает за меня Эш.

Я в нерешительности замолкаю. Если скажу им, что Маттео считает, что я на кого-то похожа, а единственный человек, на кого я могу быть похожа, это моя мать, то раскрою практически все, что мне известно. С другой стороны, если утаю его замечание, это вряд ли поможет мне пережить всю эту ситуацию.

– Он сказал, я похожа на кое-кого из моих родных. Но этот человек умер.

– Ха, – хмыкает Лейла.

– Что? – спрашиваю я.

Она что-то обдумывает.

– Маттео – первенец Семьи Медведей и в будущем сможет претендовать на пост главы Семьи, – медленно произносит она, все еще складывая фрагменты мозаики воедино. – Но ты, ты не узнаешь никого из учеников, что в сочетании с твоим американским акцентом означает, что ты, вероятно, выросла за пределами общества Стратегов. Мне кажется странным, что будущий глава Семьи Медведей думает, что достаточно хорошо тебя знает, чтобы бросить тебе вызов, а ты при этом не представляешь, кто он такой.

– Однако, – продолжает Эш, – если Маттео отметил сходство с кем-то из твоих родных, другие ученики и учителя тоже могли его заметить. Ты даже не догадываешься, сколько человек здесь могут тебя знать.

Эш говорил, что я из Семьи Медведей, и как бы трудно мне ни было в это поверить, в его словах наверняка есть хотя бы доля правды, ведь меня приняли в эту школу. Но до этого момента вероятность того, что я одна из них – Стратег, – всегда казалась туманной, как будто не имела ко мне никакого отношения.

– Так, ладно, если ты прав и кто-то, кроме Маттео, узнал меня, кому выгодно натравить его на меня?

– Львам, – говорит Эш, как будто это самый очевидный ответ в мире. – Даже живя в Америке, ты должна знать, как сильно ваши Семьи друг друга ненавидят.

– Да, конечно, – соглашаюсь я, хотя понятия не имею, о чем он. Но если Львы и Медведи – закоренелые враги, то мои стычки с Бренданом обретают все больший смысл. – Я спрашиваю, кто конкретно среди Львов. Думаешь, Брендан убил Стефано и подставил меня?

– У Брендана мог быть мотив, – говорит Лейла. – Однако, учитывая сколько других Семей лезут вон из кожи, чтобы угодить Львам, трудно сказать, что Брендан делает сам, а что делают за него другие: Шарль, Никта и целый список учеников, которые, вероятно, что-то должны Львам, и это позволяет Брендану командовать ими.

– А что с Шарлем и Никтой? – Я намеренно задаю расплывчатый вопрос.

– Как я тебе уже говорила, – отвечает Лейла, проводя кончиками пальцев по кромке ковра, – они оба когда-нибудь унаследуют пост главы в своих Семьях, так что их позиция и без того крепка. Однако обе Семьи сильно зависят от союза со Львами. Особенно в случае Шарля. Связи его Семьи со Львами не такие прочные, как у Никты, так что ему действительно было бы выгодно устранить одного из ключевых членов Семьи Медведей.

Эш смотрит то на меня, то на сестру, и что-то в его взгляде подсказывает, что ему не очень комфортно от того, что Лейла делится со мной всей этой информацией.

– При первой встрече, – говорю я, – Блэквуд сказала, что несколько человек здесь уже недавно погибли.

Лейла вздыхает.