Убить Ангела - Коломба Каселли (2019)

Решив, что у Данте снова случился нервный срыв, Коломба бросилась к нему. Но тот и не думал никуда сбегать – вместо этого он принялся трясти агента за плечи:

– Скажи мне, что ты использовал?

– Да отпусти ты!

– Что ты нанес на лицо?

Коломба втиснулась между ними и разняла, представившись сотрудницей полиции. К счастью, ее слова прозвучали столь убедительно, что ритуальные агенты и не подумали попросить ее показать удостоверение.

– Данте, что происходит? Ты как?

– Превосходно. Спроси их, что они нанесли. – Данте провел пальцем по щеке покойника, стерев грим и оставив на мертвой плоти белую полосу.

– С ума сошел? – сказал второй агент, схватив его за запястье.

Данте вырвал руку.

– Простите, немного увлекся.

– Да, извините его. И все-таки ответьте, пожалуйста, на вопрос, – сказала Коломба, разрываясь между стыдом и любопытством.

– Их обрабатываем не мы, для танатопраксии у нас есть техник. Но вообще-то, это специальный грим.

– Для трупов?

– Ну да, а для чего же еще? Мы можем идти, комиссар? Нас ждут на похоронах.

– Да-да. Еще раз простите.

Коломба потащила потерявшегося в мире грез Данте прочь.

– Что такого важного ты обнаружил?

– Синдром Котара, вот что, – с закрытыми глазами сказал он и не добавил ни слова, пока не влил в себя три чашки кофе.

18

Интерес к внешнему миру вернулся к Франческо только ближе к обеду. Гильтине закрыла ставни и начала раздеваться. Наконец на ней осталась только маска и запятнанные чем-то темным бинты.

– Что ты делаешь? – спросил Франческо, которому все вокруг представлялось мягким и сияющим. Блаженство стало невыносимым, как затянувшийся оргазм.

– Мне нужно наложить повязки.

– Кажется, ты и так достаточно забинтовалась. Ты мумия, что ли? – Он засмеялся. Прелесть его состояния заключалась в том, что все казалось ему абсолютно незначительным.

Гильтине наклонилась над сумкой и вынула несколько баночек с кремами и лосьонами, рулоны свежих бинтов и фиксаторы. Разрезав скальпелем марлю на левом запястье, она начала срывать повязку, однако на сей раз вместе с коростой сходили целые лоскуты кожи. Крови не было, но неожиданная слабость заставила ее остановиться, хватая ртом воздух.

Почувствовав, что Гильтине дурно, Франческо вскочил с кровати и бросился к ней:

– Я помогу.

– Нет. – Гильтине оттолкнула его и обессиленно пошатнулась.

– Почему нет? Разве мы не друзья? – Ему показалось странным произносить это вслух, но сегодня Франческо так хотелось поделиться чувствами с миром, что они буквально разрывали его изнутри. – Меня учили оказывать первую помощь, когда я был бойскаутом. Это мать меня в скауты записала! Разве не здорово? – Франческо отвел руку Гильтине и взялся за обрезанные концы бинтов. – Больно?

– Нет.

Он посмотрел на ее обнажившееся запястье. Кожа была измазана чем-то вроде склизкого ила и воняла гнилыми цветами. По крайней мере, так ему показалось – в нынешнем состоянии он не мог доверять своим глазам.

– Кажется, марля не присохла. Я продолжу?

Маска Гильтине повернулась к нему. Глядящие из прорезей глаза казались настороженными, как у дикого животного. Женщина медленно кивнула:

– Не прикасайся к ранам.

– О’кей.

Франческо резко дернул за полоску бинта. Повязки содрались вместе с остатками кожи и крупными кусками отмершей плоти. Гильтине увидела оголенные мышечные волокна, почти дочерна сгнившую кость. От едкого запаха заслезились глаза.

Франческо растерянно смотрел на Гильтине. Если не обращать внимания на ил, ее рука выглядела совершенно здоровой. Когда он помог ей снять остальные бинты, перед ним оказалась миниатюрная женщина с выбритым лобком. Шрамов у нее было хоть отбавляй, но ни язв, ни ранений он не заметил.

19