Черный лед - Бекка Фитцпатрик (2016)

Когда я подошла поближе, в глаза бросился обрывок желтой ленты, повисший на кустике полыни. Полицейской ленты. Холодок пробежал по спине, словно эта находка что-то значила для меня.

Дверь хижины скрипнула на ветру.

Я попятилась, внезапно похолодев от нехорошего предчувствия. Волосы на голове встали дыбом. Я не отрывала глаз от двери, боясь, что если отвернусь, оттуда выскочит что-то ужасное.

И тут-то мой мозг наконец включился.

Я знала эту хижину: ее показывали в прошлом октябре в новостях, когда в ней была найдена убитой девушка, Кимани Йовелл.

Глава 21

Кимани Йовелл. Мисс индейских племен шошонов-банноков. Победительница школьного конкурса красоты, убитая в октябре. Ее смерть не стала такой громкой новостью, как гибель Лорен Хантсмен, просто потому, что у Кимани не было богатой семьи. В ночь своей гибели Кимани поссорилась с бойфрендом на вечеринке в Форт-Холле[19], ушла одна, но он выследил ее, завез в горы, задушил и затолкал тело в трапперский лабаз. Если бы туристы случайно не наткнулись на останки, парню, возможно, все сошло бы с рук.

Кимани ходила в школу в Покателло, соперничавшую с нашей, поэтому ее история переживалась нами очень болезненно. А теперь от этого воспоминания заледенела кровь. Вот здесь она умерла. В том самом лесу, где я сейчас боролась за свою жизнь.

Дверца лабаза снова скрипнула, и что-то темное и живое неуклюже выкатилось наружу, вгрызаясь в снег огромными когтистыми лапами. Покрытый толстой маслянистой шерстью зверь был крупнее собаки. Он остановился как вкопанный, вздернув нос, явно ошеломленный моим появлением. Глаза сверкали голодным блеском на фоне серебристой морды. Хриплое ворчание клокотало в глубине горла.

Я слышала истории о росомахах. Им хватало силы и ярости, чтобы одолевать животных в три раза больше себя.

Росомаха пошла на меня, поразительно медвежьей походкой. Я развернулась и бросилась наутек.

За мной слышались размашистые прыжки. Охваченная паникой, я попыталась оглянуться и поскользнулась. Ледяная слякоть пропитала штанину джинсов, а я зарылась пальцами в снег, отчаянно пытаясь схватиться за что-нибудь, чтобы подняться. Схватив первую попавшуюся палку, я оторопело уставилась на нее. Длинная кость, обглоданная дочиста и испещренная отметинами зубов. Вскрикнув, я отбросила ее, сумела ощутить под собой утопавшие в слякоти ноги и снова понеслась вперед к сливавшимся в серый туман деревьям. Имя моего похитителя было единственной ясной мыслью, колотившейся у меня в голове.

– Джуд! – закричала я, молясь, чтобы он меня услышал.

Ветки хлестали по лицу, в глубоком снегу вязли ноги. Я рискнула еще раз оглянуться – росомаха была в нескольких шагах сзади, в глазах чернело грубое животное упорство.

Вслепую лавируя между деревьями, я судорожно пыталась сориентироваться. В какой стороне Джуд? Взгляд метался по снегу. Почему я не вижу своих следов? Куда я бегу: к нему или от него?

Я снова позвала; крик, отражаясь от деревьев, рассеялся в безбрежном небе. Ни одна птица не взлетела. Он не слышал меня. Никто не слышал. Я осталась одна.

Руки, израненные еловыми иголками, стали липкими от крови, но я не замечала боли, почти чувствуя, как острые зубы и мощные крючковатые когти впиваются мне в ноги.

Внезапно что-то схватило меня сзади. Пошатнувшись, я стала отчаянно брыкаться, пытаясь одновременно вырваться и устоять на ногах. Если бы я упала, не поднялась бы уже никогда.

– Успокойся, Бритт. Я не причиню тебе вреда.

При звуках голоса Джуда в груди словно бы развязался тугой узел. Я сдулась, как проколотый шарик, и повисла на нем, застонав от облегчения.

Джуд постепенно ослабил хватку, убедившись, что я твердо стою на ногах.

– Я не причиню тебе вреда, – повторил он, поворачивая меня лицом к себе. Его глаза внимательно оглядывали меня, озадаченно и обеспокоенно. – Что случилось?