Ничего не говори - Брэд Паркс (2019)

Мы с Сэмом вышли на задний двор, где Элисон, могуче размахивая топором, рубила сосновые пеньки. Просто удивительно, каких вершин мастерства она достигла за эти годы. Я зачарованно глядел, как она разбивала тяжелые чурки сначала на две, а потом на четыре части.

Когда она откладывала топор, чтобы устроить себе небольшую передышку, Сэм воспринимал это как сигнал, стремглав бросался вперед, хватал полено и тащил его к поленнице. До того, как она приступала снова, он успевал два или три раза сбегать туда и обратно.

Рубить дрова было прерогативой Элисон и Сэма, а мы с Эммой оставались в доме – играли в какую-нибудь игру, готовили ужин или читали книгу. Вслух об этом не говорилось, но все понимали – Элисон и Сэм склонны к активным действиям, а мы с Эммой скорее домоседы.

В тот день мне было странно стоять и наблюдать, как работают жена и сын. Не зная, куда себя деть, я тоже решил внести в общее дело свой вклад, но очень быстро понял, что лишь нарушаю привычный для них процесс. Мы с Сэмом то и дело сталкивались, а с учетом того, что я намного крупнее его, Элисон приходилось ждать намного дольше, когда я управлюсь и наконец перестану ей мешать.

Но несмотря на это, мы все равно продолжали работать, и каждый из нас старался приноровиться к новому составу семьи, из квадрата вдруг превратившейся в треугольник.

Вскоре лица у нас покраснели от натуги. Мы так самозабвенно отдались этому занятию – каждый усиленно пытался разучить этот новый танец на троих, – что заметили гостью только в тот момент, когда она уже появилась из-за угла дома.

Это была Карен, старшая сестра Элисон.

– Эй, ребята, что происходит? – спросила она.

Она озадаченно смотрела на нас троих, но в первую очередь на меня. На мне по-прежнему были брюки от костюма, кожаные туфли и белая рубашка с воротником на пуговицах. Дровосеки так не одеваются.

Мы побросали свои дела и уставились на нее. В руке у нее была нейлоновая сумка, которую она протягивала нам.

– Я ездила в «Свит Эрт», забрала нашу долю, – продолжала она, – у них в этом году столько яблок, что нам дали даже больше, чем надо, и я подумала, что вашим ребятам они понравятся.

Неподалеку от нас располагалась ферма по выращиванию экологически чистой продукции под названием «Свит Эрт». Карен была их постоянным покупателем, каждую неделю, независимо от времени года, получала там свежие фрукты и овощи и нередко делилась с нами излишками.

Она перевела взгляд на нашего сына.

– Сэмми, ты разве сегодня не учишься?

– Только полдня, – бросилась импровизировать Элисон, – сегодня ведут уроки студенты-практиканты.

– Вот оно что, – произнесла Карен, оглядываясь по сторонам, – а где Эмма?

Этот вопрос будто пригвоздил Элисон к земле, да и я отреагировал не лучше. Я не мог без подготовки дать ответ, который не вызвал бы дальнейшие расспросы. Если бы я сказал, что Эмма играет в доме, Карен захотела бы ее увидеть. А если бы сообщил, что девочка заболела, тут же побежала бы ее утешать.

Вместо этого ответил Сэм, который не был проинструктирован держать рот на замке:

– Она у тех людей.

В результате этого четыре часа спустя в нашем доме состоялось экстренное семейное совещание. Его созвали, строго запретив разглашать то, о чем на нем будет говориться.

Ближе к вечеру я начал подозревать, что приезд Карен был далеко не таким случайным, как могло показаться. Элисон, вероятно, позвонила ей втайне от меня, попросила приехать и сказала, какие вопросы надо задавать, чтобы загнать нас в угол и заставить во всем признаться.

Вполне возможно, что она поступила правильно. Нам ни за что не удалось бы скрыть этого от ее семьи. И независимо от того, было ли появление Карен чистой случайностью или подспудным проявлением неповиновения со стороны Элисон, оно лишь ускорило то, что и так было неизбежно. Пауэллы были связаны слишком тесными узами, чтобы хранить друг от друга секреты.