Расправить крылья - Елена Левашова (2021)

— Лиза, так кто тебе звонил? — вмешивается в нашу перепалку Егор.

— Василий Васильков. — Отвечаю я, вскидывая подбородок и смотря Егору прямо в глаза. Черт, в них пляшут довольные смешинки. Они танцуют ча-ча-ча, празднуя победу хитрого Мистера Жиголо над скромной женщиной Лизой. — Он рассказал мне про… статью и ваш спешный отъезд.

— Егор, ты сообщал о нашем тайном деле Василькову? — шипит Матвей с ноткой возмущения в голосе.

— Представь себе. Мало ли что могло случиться. Я сделал это из соображений безопасности.

Виноградов бурчит что-то типа «ладно, старик, может, ты и прав» и отворачивается.

— Давайте, наконец, приступим к делу, — растирая дрожащие руки, командую я. — Матвей, аптечка на месте?

Получив утвердительный ответ, приступаю к миссии сестры милосердия. Заставляю Егора раздеться и осматриваю его раны. Касаюсь взглядом его крепкой груди, покрытой завитками темных волос, мускулистых рук, широких плеч… Господи, мое нахмуренное лицо скорее выглядит смешно, нежели серьезно. И я не могу покраснеть больше, чем краснею сейчас. Егор сжимает челюсти от боли, когда мои пальцы касаются ссадин, на его лице гуляют желваки, кожа болезненно пылает.

— Тебе нужно к врачу. — Произношу неуверенно, чувствуя, как меня с головой затапливает волнение. Он отец моего ребенка… Но разве дело только в этом?

— Лиза, ты пойдешь завтра со мной на свидание? — выпаливает Егор, натягивая футболку Виноградова. — Буду ждать тебя в семь вечера возле фонтана на центральной площади.

— С ума сошел? Ты бредишь. — Касаюсь ладонью его лба.

— Ничуть. Да или нет? Вася же рассказал тебе все про статью и…

Взгляд Егора такой напряжённо-взволнованный, что мне становится не по себе.

— Хорошо. Только давай закончим здесь. — Бросаю взор на задремавшего Виноградова.

— Лиз, убирать тебе здесь я не позволю. Обработай своему бывшему раны, а я отвезу тебя в больницу.

— Я и не собиралась. — Обрываю я, качая головой. — Плохо же ты обо мне думаешь…

— Напротив, слишком хорошо.

Под пристальным наблюдением Егора я склоняюсь над Матвеем и тщательно обрабатываю ссадины зеленкой и перекисью… Он виновато благодарит меня и снова засыпает.

Значит, свидание?

Егор

Улыбаюсь, когда думаю, что скоро ее увижу. Лиза права — наверное, у меня было легкое помешательство, иначе, как объяснить настойчивость и смелость, с какими я пригласил ее на свидание? Еще и в таком непрезентабельном виде — окровавленном и помятом. Но Лиза лишь вскинула идеальной формы бровь и залилась румянцем. И сказала «да»!

Ловлю себя на мысли, что люблю, когда она хмурится и удивленно смотрит или внимательно слушает, закусив губу. Интересно, у нашего сына будут такие же пухлые губы, как у Лизы? И глаза цвета растопленного темного шоколада? А от меня он, пожалуй, унаследует высокий рост. Я буду учить его гонять во дворе мяч, подтягиваться на турнике и ловить рыбу. Давать сдачи задиристым мальчишкам, кататься на роликах… Стоп, стоп! От мыслей о возможном счастье перехватывает дыхание. Кажется, я только сейчас начинаю жить… Осторожно убираю с поверхности сердца броню из разочарований, сомнений и страхов. Я испытываю такие сильные чувства, что это приносит боль — одновременно сладкую и мучительную. Правду говорят — любовь не для слабых…

Глушу мотор и бросаю довольный взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида.

«Куда это ты такой красивый, папуль? И пахнет от тебя, как от парфюмерной лавочки!»

Радка, как обычно, все преувеличила. Ну, да — я приоделся, побрился и, несмотря на жару, спрятал раненую руку в длинном рукаве льняной рубашки.

Единственное, о чем я сознательно забыл — цветы. Я могу засыпать ими Лизу, но не уверен, что они понадобятся ей в больнице.

Нам о многом надо поговорить. Верите, я даже мысленно составил список вопросов, которые задам Лизе. Что она любит читать? Как привыкла отдыхать? Какое ее любимое блюдо? Есть ли у нее подруги?