Расправить крылья - Елена Левашова (2021)

Доктор Шрёдер натянуто улыбается, вручая документы Рите. Она неплохо держится — не устраивает истерик и много читает о реабилитации и необходимых колясочнику физических упражнениях. Обслуживает себя сама, моется тоже… Единственное, в чем ей требуется помощь — прогулки.

Мы долго гуляем по кленовому скверу. Разговариваем, окунаясь в воспоминания. Неприятные, по большей части… и такие необходимые нам обоим. Не понимаю, для чего ей это нужно — резать себя чувством вины, как острым лезвием, вспоминать дни, когда она была так нам нужна… Истерики Рады и мои бесконечные звонки ей на работу. Пропущенные утренники и школьные вечеринки, детские тайны дочери, о каких не знала… Рита вспоминает и плачет, просит прощение и снова плачет, пронося сквозь сердце чувства, которых тогда не испытывала. Она словно прозревает. Пробуждается от затяжного сна и смотрит на нашу семейную жизнь другими глазами.

— Прости…

— Рит, хватит уже, а? Я же сказал, что простил.

— Как же я не видела, а? Егор, ты поможешь мне найти толкового психотерапевта дома?

— Да зачем он тебе нужен, Рит? Придумаешь тоже! Ты не виновата в своей любви к работе. Ну… нельзя быть хорошей везде.

Мы останемся друзьями. Во всяком случае, я на это надеюсь, с мольбой взирая на бесцветное небо... Рейс домой через четыре часа.

Атмосфера в доме напоминает сцену из драматического романа: нотариус зачитывает завещание в кругу замерших в ожидании родственников. Роль доверенного лица досталась Василькову — вооруженный заявлением, он приезжает в условленное время. Маргарита осваивается в доме (на радость моей мамы), упорно делает зарядку и… не заговаривает о разводе, о котором ни на минуту не забываю я. Мне приходится соблюсти некоторые условности — подготовить дочь и сестру, обустроить комнату для Риты всем необходимым, найти сиделку и приходящего врача. Ко всему прочему остается открытым вопрос с мамой — скрепя сердце, Инна прислушивается к моим доводам и соглашается подыскать мамуле достойный пансионат. В общем, житейские хлопоты пытаются связать меня по рукам и ногам и отвлечь от главного — собственной жизни.

Новость о приезде Василия обескураживает Риту: по-женски она все же надеется отговорить меня от развода. Одно мне понятно — я ничего не знаю о женской логике. Ее легкость и согласие вмиг улетучиваются, стоит мне перейти к делу. Плохое самочувствие, судороги, режущие боли в пояснице — чего только она не придумала, чтобы отлынивать от подписания бумаг.

— Рита, тебе не потребуется никуда ездить. Васильков приедет с нотариусом. Ты подпишешь доверенность на меня, ну и… само заявление. Остальное я беру на себя.

— Это не может подождать, Егор? Мне нужно время восстановиться от операции и перелета.

— Подпиши все, Рит. И у тебя будет уйма времени заниматься собой.

Вы не представляете, какое я испытываю напряжение, когда ручка, зажатая в пальцах жены, зависает над бумагами. Мышцы каменеют, плечи сникают, словно на них положили тяжелый мешок, взгляд сощуривается. Комната наполняется томительным ожиданием и шелестом документов. Умоляющий взгляд Риты сталкивается с моим — решительным и непробиваемым. Ее мольба разбивается о мою решительность, как стекло о каменную стену.

— Ну что же… если ты так хочешь этого… — Рита глубоко вздыхает и размашисто подписывает заявление.

Вот и все. Я, наконец, свободен. Стараясь быть незаметными, мы с Васильковым покидаем дом. Убегаем словно нашалившие мальчишки от гнева родителей.

— Господи, неужели это случилось? — облегченно протягивает Васька, когда мы садимся в машину. — Куда едем, босс? Отвезем документы?

— Да. Мне нужно ехать к Лизе свободным человеком, Вась. А я до сих пор не знаю, где ее искать.

— Понял. Билеты в Париж заказал? — Васька выруливает из поселка по направлению к городу. — Хочешь, я потороплю судью…

— Конечно, буду благодарен.

— Слушай, а ты не хочешь поговорить с Виноградовым? От точно знает, где его бывшая.