Расправить крылья - Елена Левашова (2021)

Вы знали, что счастье идёт в комплекте с крыльями? Эдакое два в одном. Невидимые и хрупкие, крылья прилипают к лопаткам и несут тебя над миром вольной, независимой от обстоятельств птицей. Ты разгоняешься, набираешь в лёгкие побольше вкусного до головокружения воздуха и... паришь! Смотришь на бренный мир свысока, так как знаешь цену счастью и имеешь полное право так смотреть! Именно так — с видом умудрённого опытом старца. Вот и я... пружиню по ступенькам, будто мое счастье уже исполнилось, облекло форму, вырвалось из мира призрачных иллюзий. Сбылось.

— Герр доктор ждёт вас в палате.

Голос фрау Мюллер обдаёт странным холодом. Нет, он по-прежнему спокоен и твёрд, но, пожалуй, сейчас в нем как никогда много свинца.

И каблуки ее туфель чеканят по мраморному полу коридора неестественно громко.

— Мистер Иволгин... — вздыхает доктор. Его виноватый взор, мимолетно мазнув по мне, возвращается к Рите. — Вашей жене стало хуже.

— Как это хуже? Что с ней? — с трудом выдавливаю я.

Взгляд спотыкается о жалкое зрелище: бледное, с тенями, пролёгшими под глазами, лицо Маргариты, ее закрытые глаза и беспокойно трепещущие ресницы...

— Все же было хорошо? Рита!

— Я сделал ей успокоительный укол, мистер Иволгин. — За спиной шелестят голоса доктора и фрау Мюллер. — Госпожа Иволгина не справилась с шокирующей новостью о своём состоянии... Политика больницы запрещает скрывать от пациентов диагноз. Я не имел права врать. — Он деловито поправляет очки и с чувством выполненного долга потирает руки. Чертов делец! За мои деньги они были обязаны смягчить приговор, а не рубить сплеча.

— Что же вы наделали? Герр доктор, вас не учили этике? — цежу, мысленно пересчитывая доктору зубы. Почтенная фрау в точности переводит мои слова герру Шрёдеру, умудрившись сохранить интонацию.

— Мистер Иволгин, ваша жена требовала от меня правду. Кричала и трогала свои ноги, щипала их, пытаясь что-то почувствовать. У меня не было выбора. — Он разводит руками.

— И что теперь делать?

— Быть возле нее рядом, ограждать от дурных вестей, хранить покой. Любить.

Мое лицо сейчас выражает крайнюю степень удивления и негодования: судя по вытянутым, презрительно сморщенным физиономиям фрау Мюллер и доктора, они догадываются о наших с Ритой отношениях. Вернее, об их отсутствии.

— Ей нужна ваша поддержка, понимаете? Ваше ободрение, забота. Маргарите совершенно необходимо сейчас чувствовать крепкое плечо рядом. Знать, что она не одинока в своем горе. — От правильного до тошноты голоса доктора становится трудно дышать. Как будто воздух делается плотным и спертым от безысходности, отчаяния и беспросветности.

— Послушайте, доктор, мы можем поговорить наедине? — осторожно спрашиваю я, метнув взгляд на Риту. Она продолжает спокойно спать. Не понимаю, что могло перемениться в ней за этот час? Та ли это Рита, которую я знаю? Упертая, целеустремленная, прямая? Пытаюсь воспроизвести в голове картинку плачущей от шокирующего диагноза жены, и не могу: что-то здесь не сходится. Рита даже новость о смерти собственной матери восприняла стойко, как и известие о тяжелой болезни свекрови.

— Пройдемте в мой кабинет, мистер Иволгин. — Доктор Шрёдер взмахивает ладонью.

Мы проходим в уютную комнату с высоким, во всю стену, панорамным окном, через который открывается вид на зеленый сквер. Доктор устало опускается в мягкое плюшевое кресло возле окна, а фрау Мюллер становится у него за спиной, больше напоминая ангела-хранителя, а не переводчицу.