Расправить крылья - Елена Левашова (2021)

— Да, Егор. Я не хочу устраивать танцы на костях. Не хочу ненавидеть и осуждать себя. Прости, я не хочу ТАК. Нам нужно расстаться.

— Лиза, я найду способ… Что ты такое говоришь? Рита жива и, надеюсь, поправиться со временем.

— Тебе нужно быть рядом с больной женой. Прости… И не звони мне, пока она...

Очертания прохожих и милых колоритных улочек расплываются от хлынувших из глаз слез. Я отбиваю вызов и бессильно приваливаюсь к стене, закрываю глаза и трясу головой, как обезумевшая от боли сумасшедшая. Проклинаю все на свете — Сочи, лето, преступников, ранивших Марго, Мистера Жиголо. Все, изменившее мою жизнь… А потом чувствую на плечах заботливые руки.

— Лисса, шерри… Пойти внутри. Пойти в кафе умыться и перестать плакать.

Глава 37

Егор

— Привет… — мой хриплый голос тонет в звуках работающих приборов. — Как ты?

Рита ворочается, протяжно вздыхает, а потом на ее лицо оседает тень подозрения или страха. А, может, того и другого.

— Почему я не могу пошевелить ногами, Егор? — прочистив горло, шепчет она.

— Успокойся, — взмахиваю руками в успокаивающем жесте, — после операции прошли только сутки, двигательные функции восстанавливаются не сразу.

Я лжец. Бессовестный и безнадежный врун, так и не научившийся за долгую жизнь говорить правду, какой бы горькой она ни была. Вернее, я легко открываю ее другим, проявляя недюжинные честность и принципиальность, но близким… Непонятно, кому от этого легче?

— Что говорит врач? Почему он не разговаривал со мной, а только с тобой?

— Ты отходила от наркоза и спала, Рит. Врач приходит каждый час, чтобы проверить твое самочувствие.

— Хм… Ну так позови его. Хочу узнать о своем состоянии из его уст.

Вот это новости… Я оказался не готов к такой ее настойчивости — граничащей с грубостью. Был уверен, что многочасовая операция отнимет у Риты силы, давая мне возможность что-то придумать, смягчить углы… Поговорить с доктором, подготовить ее к шокирующей новости.

— Ваша жена будет прикована к инвалидному креслу, мистер Иволгин.

Мы общаемся через переводчика, и даже на его лице я замечаю кислое выражение. Сострадание, жалость — понимаю, они видят перед собой молодого сильного мужчину, обрекающего себя на мучения возле больной жены. А я не верю, черт возьми! В то, что такой боец по жизни, как Рита сдастся и позволит считать себя инвалидом. Кто угодно, но только не она. Как быть? Убить в ней надежду на выздоровление, сказав правду, или ограничиться полуправдой? Опять грёбаный компромисс! Опять подвешенное состояние, ставшее мне ненавистным. Неопределенность, хрупкость, призрачность… Еще и Лиза не отвечает. Снова заблокировала меня или вовсе избавилась от симкарты, сменив номер на местный французский. Я натужно улыбаюсь и выхожу из палаты, пообещав Рите вернуться с доктором.

«Герр доктор Шрёдер сейчас на операции, освободится через два часа. Я сообщу вам по телефону, когда он сможет вас принять», — чеканит личный помощник доктора — высокая, седовласая русская немка фрау Мюллер. Аккуратно записывает в журнал мою фамилию и, бросив дежурно-вежливый взгляд, возвращается к работе.