Месть - Виктория Шваб (2019)

– Удивительно, не правда ли? – спросил воздушный голос.

Эли моргнул, повернул голову и увидел девушку. Стройную и красивую, с большими карими глазами и медовыми волосами.

– Я никогда не была набожной, – продолжила девушка, – но мне нравится внешний вид зданий. Вы?

– Я не большой любитель зданий, – ответил Эли с кривой улыбкой, – но всегда был набожным.

Она надулась и покачала головой:

– Ох, значит, у нас никогда ничего не получится. – Притворную грусть снова сменила улыбка. – Извините, я не хотела вас прерывать, вы казались грустным.

– Правда? – Эли, должно быть, потерял концентрацию, раз вылезла правда. Но он мгновенно собрался и обрушил на девушку всю силу своего обаяния. – Вы изучали не здание, а меня?

Свет танцевал в глазах девушки.

– Я более чем способна восхищаться и тем, и другим. – Она протянула руку: – Я Шарлотта.

Он улыбнулся.

– Эли. – Над головой пробили колокола, и он протянул ей руку: – Пообедаем?

* * *

Неделей ранее Мэгги появилась в дверях комнаты Эли, прижимая к бедру корзину белья.

– Сегодня пятница, вечер, Элиот.

– И?

– А ты сидишь здесь, делая математику.

– Биологию, – поправил он.

Мэгги покачала головой:

– Все время учишься, не веселишься, для мальчика твоего возраста это ненормально.

Вот оно. Нормально. Центральная линия его настройки.

Эли оторвался от домашней работы.

– Что же я должен делать? – спросил он, подняв бровь, чтобы скрыть серьезность вопроса.

– Ходить на вечеринки! – ответила Мэгги. – Пить дешевое пиво! Делать плохой выбор! Встречаться с красивыми девушками!

Он откинулся на спинку стула.

– Красивые девушки считаются за плохой выбор или это две разные вещи?

Мэгги закатила глаза и ушла, и Эли вернулся к работе, но слова запали в душу. Он ходил на пару вечеринок, наклеивал ленивую улыбку и пил ужасное пиво (что, честно говоря, казалось плохим выбором).

Но теперь у него была Шарлотта.

Эли узнал, что отношения являются универсальным условным обозначением нормальности. Общественная печать одобрения. Встречи с Шарлоттой Шелтон, в частности, больше походили на золотую печать. Она была из семьи «старых денег», настолько старых, что даже сама не замечала, как ее пронизывает их флер.

Шарлотта была веселой, красивой и испорченной – она жила в школьном общежитии, но только затем, что хотела получить настоящий опыт в колледже. Не то чтобы это стремление к подлинности выходило далеко за пределы односпальной кровати и общего зала.

Шарлотта пришла в пансионат Эли лишь раз и только потому, что настояла. Она знала, что он сирота (слово, которое, казалось, вызывало у нее сильный защитный инстинкт), но правда оказалась не столь романтичной. Эли увидел под маской сочувствия жалость.

– Я люблю тебя не за твои вещи, – настаивала Шарлотта. – У меня хватит на нас обоих.

Но и после этого они не разделили жизнь – Шарлотта просто втянула Эли в свою.

И он ей позволил.

Это было легко.

Это было просто.

Она обожала его.

А он наслаждался вниманием.

Шарлотта любила говорить, что они идеальная пара. Эли знал, что это не так, но только он замечал неровности, пустоты.

– Как я выгляжу? – спросила она, когда на втором курсе они пришли в дом – вернее, особняк – ее родителей на День благодарения.

– Потрясающе, – автоматически ответил Эли и подмигнул. Шарлотта поправила ему галстук. Пригладила его темные волосы, и он позволил ей это, одновременно приподняв ее лицо для поцелуя.

– Не волнуйся, – прошептала она.

Эли и не волновался.

Дверь распахнулась, и он повернулся, почти ожидая увидеть дворецкого, мрачного старика в пиджаке, но вместо этого на пороге появилась элегантная, более взрослая версия Шарлотты.

– Вы, должно быть, Эли! – воскликнула женщина, а за ее спиной появился худой, строгий мужчина в хорошо сшитом костюме.