Три цвета любви - Олег Юрьевич Рой (2020)

Чувствуя внутри почти забытую, как будто «предэкзаменационную» дрожь, позвонила Диму — не то чтобы перспектива остаться на каблуке итальянского сапога с нулем на карте ее вдруг испугала. Лелю сейчас ничего не пугало. Но лучше бы без финансовых проблем, отвыкла она от них за последние… ох, двадцать лет. Дим только усмехнулся — яхту, главное, пока не покупай, а так — вперед, я послежу, чтобы ты не нуждалась.

В глубине сознания сизой рыбиной вильнула мысль: нет ему причин так обо мне заботиться.

Леля потрясла головой, отгоняя непрошеную гостью. Глупость какая! Нечего сейчас об этом думать. Надо быстрей собраться — о, кучка с кровати вполне поместилась в рюкзак, отлично, и еще запасные мини-кроссовки туда же, все остальное легко купить, а обношенная по ноге обувь в поездках не то что золота дороже, бриллиантов даже, — и вперед, вперед, поскорее переместиться из опостылевшего вдруг Питера туда, в морскую и небесную синеву, в путаницу узких средневековых улочек, и не важно, куда конкретно.

Почему-то сейчас она совсем не боялась дорожных сложностей. Раньше ее за день свели бы с ума панические мысли: что, если она споткнется на лестнице (и угодит в местную больничку с переломанными ногами?), или перепутает рейс, или, самый страшный ужас, потеряет паспорт?! И вдобавок банковские карты и телефон?! А в голове — ни одного номера (у нее всегда было плохо с цифрами)! И никто не примчится ее спасти! Потому что она позвонить не сможет!

Сейчас ее все это не пугало. Почему непременно кто-то должен ее спасать? Ей разве три года? И к тому же… Спасать нужно было Лелю. Нежную, очаровательную, нередко беспомощную. Но Дим же сказал, что она теперь — Алекс! Это Леля могла потерять сумочку с паспортом и банковскими картами — у Алекс документы во внутреннем кармане ветровки! Она специально выбрала ту, где карманов больше всего! Самую практичную! И споткнуться посреди чужого города Алекс не может! Ведь она путешествует в удобнейших, давным-давно обжитых кроссовках!

Мысленно она еще называла себя Лелей, но это уже не имело никакого значения — просто привычка. Ну или воспоминание. Такое давнее, что уже почти не веришь в его реальность. Вроде мамулиной истории о том, как маленькая Леля заблудилась в собственном дворе — и плакала за сараем, пока ее не отыскали. Но, как говорил, кажется, Дим, это было давно и неправда.

Действительно: раз давно — значит, уже неправда. Потому что происходило с кем-то другим. С тем, кто учился ходить, расшибая коленки, кто не умел есть ложкой и даже, страшно сказать, регулярно пачкал пеленки! К ней сегодняшней все это, разумеется, не должно иметь никакого отношения.

* * *

Венецию Алекс-Леля проскочила насквозь, почти не глядя, словно торопилась на поезд, который вот-вот должен отойти, а до вокзала еще ого-го сколько. Ей не нужны были сейчас традиционные туристические «магниты». Венеция казалась слишком… обыкновенной. Как бы странно это ни звучало.

Непонятно как — не то перепутав платформы, не то задремав в электричке — она оказалась вдруг в Бриндизи, на каблуке итальянского сапога. И ничуть не испугалась, даже не расстроилась ни капельки! С одной стороны: раз уж так распорядился его величество Случай, значит, так и надо. Но, с другой, — зачем? Почему вдруг Бриндизи? Никогда они с Ленькой сюда не заезжали. Впрочем, нет, однажды было: они решили поглядеть на колонну, которая отмечает окончание знаменитой Аппиевой дороги. Часа полтора, кажется, этот «визит» занял. И, может, раз они тут бывали, значит — правильно? Колонна, завершающая Аппиеву дорогу, — чем не начало для странного Лелиного путешествия? Символично даже.