Выйдя из дома, Шейн поежился и чертыхнулся. Шел дождь, зонта у него не было, и по обе стороны улицы не наблюдалось ни одного такси. Шейн спустился с крыльца и прошел чуть дальше, в надежде увидеть благословенный кэб, но ему не везло. Нужно было вернуться. Вызвать такси по телефону и в тепле дождаться приезда машины. Шейн уже промок до свитера, если продолжать стоять на улице, то скоро на нем не останется ни одной сухой нитки. Он развернулся и побежал к трехэтажному дому из красного кирпича.

Итак, он ушел. И она его не остановила. Мира могла его остановить, но не сделала этого. Почему?

Она встала с дивана, сняла с себя лосины и заперла входную дверь. Итак, почему? Это был хороший вопрос, на который не было ни одного хорошего ответа. Они знакомы уже достаточно долго, с Шейном было очень легко, он видел Миру в самый плохой отрезок ее жизни, оставался рядом и не собирался сбегать. Он высокий, сильный, красивый, и она хотела запустить руки в его черные, как смоль, волосы практически с момента знакомства. Ну, так, почему? Ответа на вопрос не было. Сейчас Мистраль отчаянно хотела отмотать пленку на несколько минут назад, и никуда его не отпускать.

И словно в ответ на ее желания в тишине дома на лестничной площадке послышались шаги. Мира прислонилась к двери и стала слушать. Шаги затихли возле ее квартиры, дверная ручка дернулась, но дверь, естественно, не поддалась. Дальше Мира ждать не стала, она быстрым движением отперла замок и распахнула дверь. Там стоял Шейн с поднятой рукой, очевидно собиравшийся постучать, с его мокрых волос на лицо стекали ручейки воды, темное драповое пальто потемнело еще больше. Он замер от неожиданности, окинув Миру горящими глазами. Так голодный нищий смотрит через стекло витрины на полные полки в супермаркете.

— Я снова пришел к тебе промокшим и замерзшим, — выдавил Шейн странным, хриплым голосом.

Мистраль не ответила. Она молча смотрела на него, покусывая нижнюю губу, и потираю одной босой стопой другую. В следующий момент она прыгнула на Шейна, обвила его тело стройными ногами хореографа, руками обняла за шею.

— В таком случае с тебя срочно нужно снять мокрую одежду, — прошептала она.

Все. Самообладание Шейна начало рассыпаться как карточный домик. Он подхватил ее под бедра, не позволяя соскользнуть вниз, и ввалился в квартиру.

— Я не буду сопротивляться, — проговорил Шейн и захлопнул ногой дверь.

* * *

Позже, ночью, Мира проснулась и набросила на себя майку. Шейн спал, свет уличных фонарей падал через арочные окна и освещал его спокойное лицо. Дыхание его было глубоким и ровным, морщины разгладились, прядь волос упала на глаза. Он был настолько милым в этот момент, что Мире хотелось прижаться к нему, как к большой плюшевой игрушке. Она потянулась и убрала с лица черную прядь, Шейн не проснулся.

Мира встала и вышла из спальни. Минус большого города состоит в том, что ночью никогда не бывает полностью темно. Особенно если живешь на оживленных улицах. Особенно в мансарде с большими окнами до пола. Но когда к этому привыкаешь, атмосфера становится уютной, располагающей. Мистраль вылила в чашку остатки давно остывшего глинтвейна, и подошла к окну. Она любила этот город, этот район, любила свою квартирку.