Перед падением - Ной Хоули (2017)

В любом фильме ужасов есть момент, когда напряжение нагнетает тишина. Персонаж выходит из комнаты, но камера не следует за ним, а остается на месте. Ее объектив может быть направлен на что угодно — на дверной проем, на детскую кроватку. Какое-то время ничего не происходит, и это, как и давящая тишина, вызывает у зрителя ощущение безотчетной тревоги. Затем он начинает искать в интерьере комнаты что-то необычное, продолжая до звона в ушах прислушиваться к тишине. Из-за того, что комната совершенно обычная, тревога только усиливается и превращается в чувство, которое Зигмунд Фрейд называл страхом перед необъяснимым. Настоящий ужас возникает тогда, когда человеку начинает казаться, что даже самые обыкновенные предметы и явления могут таить в себе нечто зловещее. Наше воображение само порождает страхи, не имеющие логического объяснения.

Подобное ощущение возникает у Гэса Франклина, который медленно едет по шоссе в потоке машин. Люди, сидящие в окружающих его автомобилях, возвращаются с работы домой. Кто-то из них собирается отправиться на пляж и провести там остаток жаркого дня. Тишина на записи, которую прослушивает Гэс, кажется почти полной — если не считать едва слышного механического шипения. Гэс с помощью кнопки на корпусе телефона прибавляет звук до максимума, и шипение становится громче.

И вдруг на его фоне отчетливо звучит произнесенное шепотом слово. Затем еще раз и еще.

«Сука».

— Нет, давайте не будем говорить о моих картинах, — возражает Скотт.

— Почему? Что вы пытаетесь скрыть?

— Ничего. Это просто картины — и все.

— Однако же вы их прячете.

— То, что картины не представлены на суд широкой публики, вовсе не означает, что я их прячу. Сейчас все они находятся в распоряжении ФБР. Эти работы видели очень немногие люди — только те, кому я доверяю. Однако картины не имеют к нашему разговору никакого отношения.

— Я хочу прояснить одну вещь. Есть некий человек, который пишет картины, где изображены сцены катастроф, в том числе катастрофа самолета. И вот такой человек сам попадает в авиакатастрофу. Вы хотите сказать, что это всего лишь совпадение?

— Я не знаю. В мире полно всевозможных совпадений, порой самых невероятных. Никто из нас не застрахован от таких вещей, как авиакатастрофа или крушение поезда. Подобные трагедии происходят каждый день, и их жертвой может стать кто угодно. Вероятно, настал мой черед — вот и все.

— Я говорил с вашим агентом, — говорит Билл. — Оказывается, теперь каждая из ваших работ стоит сотни тысяч.

— Пока что ничего не продано. Все эти расчеты — чисто теоретические. В последний раз, когда я проверял баланс своего банковского счета, там было всего шестьсот долларов.

— Вы по этой причине переехали к Элеоноре и ее племяннику?

— О чем вы?

— Вы сделали это из-за денег? Ведь мальчик теперь стоит добрых сто миллионов долларов.

Скотт изумленно смотрит на ведущего.

— Вы всерьез это спрашиваете?

— Еще как.

— Ну, прежде всего, я не переехал.

— А муж Элеоноры рассказал мне, что именно это вы и сделали. Более того, из-за вас она выгнала его из дома.

— После этого — не значит вследствие этого.

— Я не обучался в элитарных университетах, поэтому вам уж придется объяснить мне, что вы имеете в виду.

— Я хочу сказать, тот факт, что Элеонора с Дугом разъехались — если это на самом деле произошло, — не имеет никакого отношения к моему визиту в их дом.

Билл выпрямляется в кресле.

— Позвольте сказать вам, кого я вижу перед собой, — говорит он. — Несостоявшегося художника, неудачника, пьяницу, который профукал лучшие годы, болтаясь, как дерьмо в проруби, и вдруг получил от жизни подарок.

— В виде авиакатастрофы и гибели людей?