Перед падением - Ной Хоули (2017)

Дженни рассказала Саре об увлечениях родителей Шейна. Его отец реставрирует старые автомобили. Мать обожает заниматься благотворительностью, собирая деньги для церкви, в которую регулярно ходит. Бену необходимо все это знать, но Сара не может сосредоточиться на словах дочери. Ей вдруг приходит в голову, что она могла бы купить любую из выставленных в зале картин. Сколько могут стоить работы современных художников? Несколько сотен долларов? Миллион?

В Верхнем Уэст-Сайде Киплинги жили на третьем этаже. В кондоминиуме на Шестьдесят третьей Восточной улице — на девятом этаже. Теперь семья живет в Трибеке, в огромном пентхаусе-лофте на пятьдесят третьем. Что же касается дома Киплингов в штате Коннектикут, то в нем всего два этажа, однако уже по почтовому индексу понятно, что речь идет о суперэлитном жилье. Продавцы на расположенном неподалеку от него фермерском рынке — представители новой породы торговцев. Это ремесленники, воспользовавшиеся возрождением старых народных промыслов в измененном виде, а также сельхозпроизводители, процветающие благодаря страсти большинства обеспеченных людей к экологически чистым продуктам.

Даже то, что Сара теперь называет проблемами, несет на себе клеймо элитарности: «На нашем рейсе не оказалось мест в первом классе, в нашей яхте открылась течь». Реальные жизненные трудности, то есть ситуации, когда у людей отключили за неуплату газ, изъяли за невыплату взноса по кредиту машину, ребенка в школе пырнули ножом, для нее остались в прошлом.

И вот теперь, когда Дженни выросла, а их с мужем богатство в сотни, тысячи раз перекрывает их потребности, Сара пыталась понять: в чем смысл такого огромного состояния? Разумеется, у ее родителей тоже были деньги, но не такие. Они могли позволить себе стать членами модного загородного клуба, купить дом с шестью спальнями, ездить на дорогих автомобилях и уйти на пенсию, имея в банке несколько миллионов. Но сотни миллионов долларов, спрятанные на Кайманах? Это выходило за пределы так называемых старых, традиционных денег — и даже за пределы того, что считалось крупным состоянием у новых богачей.

Теперь, когда ей нечем было заняться, Сара невольно задумывалась над вопросом: неужели она живет только для того, чтобы обеспечивать движение, переток денег?

«Я покупаю и, следовательно, существую».

Когда Бен вернулся в офис, его ждали двое мужчин. Они сидели в приемной, листая журналы. Дарлин, секретарша, нервно молотила пальцами по клавиатуре компьютера. По костюмам гостей, не сшитым на заказ, а готовым, купленным в магазине, Бен безошибочно определил, что они работают на правительство. Он почувствовал сильнейшее желание развернуться и уйти, но, разумеется, не сделал этого. В хранилище у него спрятан небольшой чемодан, в котором собрано все самое необходимое, а на одном из офшорных счетов — несколько миллионов долларов, отследить которые попросту невозможно. Бен принял эти меры предосторожности по настоянию своего адвоката.

— Мистер Киплинг, — громко произнес Дарлин, встав, — эти джентльмены хотят с вами поговорить.

Мужчины отложили журналы в сторону и встали. Один из них высокий, с квадратной челюстью. У другого, который пониже ростом, под левым глазом родинка.

— Мистер Киплинг, — начал высокий, — я Гордон Бьюз из министерства финансов. А это мой коллега, агент Хекс.

— Очень приятно. Бен Киплинг.

Сделав над собой усилие, Бен обменялся с непрошеными гостями рукопожатием.

— Чем обязан? — спросил от максимально небрежным тоном.

— Это мы вам расскажем, сэр, — ответил Хекс, — но давайте лучше сделаем это в приватной обстановке.

— Конечно. С удовольствием помогу вам, чем могу. Проходите, пожалуйста, в кабинет.

Он предупредительно распахнул дверь и, встретившись глазами с Дарлин, велел:

— Пригласите сюда Барни Калпеппера.