Ночной поезд - Эмили Барр (2017)

– Корнуолла, – тихо напомнила я. Он проигнорировал мою поправку, качая головой и улыбаясь сам себе.

– Знаешь, Лара, мы ни в коем случае не позволим тебе уйти после шести месяцев.

Я вышла с работы, чувствуя себя счастливой. Вот, думала я, где по-настоящему мое место. Вот то, что у меня хорошо получается. Мне нравится моя работа. Я не спала полночи, готовясь к сегодняшнему дню, и не зря. Именно Джереми принял меня на работу над этим проектом, и от его похвалы я почувствовала прилив счастья. Самое главное, я знала: он доволен не напрасно. Я отправилась на собрание сделать доклад о нашей застройке, выступила в зале, полном людей, которым претит само понятие элитных квартир, и всех их уболтала. Теперь мы привлекли на нашу сторону значительную часть местной оппозиции.

У меня даже смягчились чувства по отношению к Оливии. Я ей об этом расскажу, дала я себе слово. Сегодня вечером меня ждут дела, но завтра я сообщу ей, что собираюсь съехать с ее квартиры и найти собственное жилье.

Я направилась прямиком в ресторан. Переодеваться нет нужды, но перед уходом с работы я заскочила в туалет и вытащила из волос шпильки. В распущенном виде они короче, чем кажутся, спускаются лишь немного ниже плеч. На минутку я, как ребенок, примерила на себя челку: взяла прядь волос и приложила ее надо лбом так, чтобы концы свободно свисали. Выглядело отвратно.

Но вот волосы расчесаны и блестят, и я заколола их наверх. Собранная в пучок шевелюра стала важной чертой моего стиля, все прочее теперь выглядело странно. Я начала делать такую прическу, когда только пошла работать. Мне было едва за двадцать, а подобная укладка придавала ощущение взрослости, и с тех пор я ей не изменяла. Закрутить волосы узлом на затылке и вставить в него шесть шпилек – это моя вторая натура. Пока я не работала, волосы лежали куда более небрежно; но сейчас я вернулась к старому стилю. Для меня было крайне важно выглядеть на работе безупречно, и я получала от этого огромное удовольствие.

Туфли, которые я надевала на работу, – мои лучшие, красные, на высоких каблуках, и я прекрасно умела в них ходить. Остальная часть моей экипировки скучна, как всегда, но туфли – это нечто особенное. У меня сейчас две красные пары плюс одна черная и несколько желтых. Люди заглядываются на мои ноги, и мне это нравится. Я долго тренировалась ходить на высоких каблуках – и дорожу этим умением. Сэм считает, что это нелепо, и он, без сомнения, прав. Однако это доставляет мне удовольствие.

Я заново подкрасила глаза и нанесла помаду, потом бросила косметическую салфетку с отпечатавшимися на ней темно-красными поцелуями в мусорный бачок. Потом быстро проверила содержимое сумочки: я всегда держала при себе наличные на всякий случай, и моя заначка постоянно увеличивалась. Я говорила себе, что этот неприкосновенный запас никогда не пригодится; но все равно он придавал чувство безопасности. Я никому не рассказывала об этом, потому что знала: это прозвучит безумно.

На протяжении многих лет меня преследовало ощущение, что я нахожусь в опасности. Нельзя сделать то, что я сделала, и выйти сухой из воды. Его выпустили из тюрьмы, и однажды он придет, чтобы меня выследить. Потому что я единственная, кто улизнул.

Жаль, что я не могу рассказать об этом Сэму, или Гаю, или кому-то еще. Слишком поздно раскрывать свое прошлое Сэму, да он бы и не поверил, попытайся я это сделать. Я не могла поделиться и ни с кем другим, раз уж скрывала все от своего мужа. Я была в тупике.

Когда я находилась в Лондоне, мне мерещились следящие за мной глаза, чего никогда не было в Корнуолле. Я вновь и вновь велела себе не впадать в паранойю. И без того довольно проблем в моей реальной жизни, чтобы еще прибавлять к ним воображаемые.