Я вернусь, когда меня не станет - Лариса Соболева (2019)

— Это хорошо. Следователи обязательно пожелают связаться с ней, а тебе, как я понимаю, нужно, чтобы все были уверены, будто убили тебя, а не другую.

— Вот об этом я как-то не подумала… Мама не умеет врать, она, конечно, попытается, только любому станет понятно…

Ее раскрашенное под женщину-вамп личико вдруг стало по-детски испуганным, расстроенным, не отвечающим созданному образу. Да и чего стоит обертка без содержания? Георгий чуть не расхохотался — актриса из нее неважная, Иришу легко выбить из роли, а задачи поставила перед собой — агенты разведки отдыхают. Вздохнув, он взял ее за руку и постарался успокоить:

— Не паникуй. Что мешает сейчас предупредить ее? Скажи, что когда будут ей звонить с незнакомых номеров, она не должна отвечать. Не надо вообще брать трубку.

Из сумочки Ирина поспешно достала смартфон, да вдруг ее осенило:

— А к ней полиция не может приехать?

— Сто километров, говоришь? — задумался он. — Ну, будь я следователем, послал бы помощников поговорить с твоей мамой вживую, а не по телефону. Если она не умеет притворяться… тогда, думаю, любой опер озадачится: почему мать не убивается от горя. Знаешь, давай исходить из худшего?

— Давай. А что надо делать?

М-да, и это беспомощное чудо хочет подобраться к убийцам? Она себя сильно переоценила, с другой стороны, вернуть свое имя — это правильный шаг. Значит, ему надо отнестись серьезней к ее затее и управление поисками взять в свои руки, а пока Георгий проинструктировал Ирину:

— Звони и убеди мать срочно ехать к нам в деревню, пусть пока поживет у деда Темы. Желательно батарейку вынуть из трубки, тогда местоположение не определят. Учти, если она ответит, придется встречаться со следователем, иначе за неявку могут наказать, у них там, кажется, на этот счет куча статей за отказ от дачи показаний.

— Да-да, ты прав, я звоню!

Пока она разговаривала с мамой, Георгий отнес подносы с тарелками на специальную стойку для грязной посуды. Вернувшись, с удовлетворением отметил, что Ирина снова пришла в норму, о чем она и сама сообщила:

— Все хорошо, мама выезжает завтра рано утром, я сказала ей, как мы решили… А что ты на меня так странно смотришь?

— Любуюсь. До чего ж тебе не идет этот жуткий раскрас.

— Я знаю, — беспечно отмахнулась она. — Но с раскрасом я на себя совсем не похожа, меня не узнают, если случайно столкнусь с кем-нибудь из знакомых. Визажист отлично подобрала мне новое лицо, когда ты спал в кресле, и научила изменять себя. А еще есть очки… — Ирина водрузила на нос очки с затемненными стеклами и поднялась. — Ой, чуть не забыла! Мне же очки для деда нужно получить! Идем.

Они прошли между столами к выходу, потом через весь торговый центр — к оптике, а уж после попали на парковку, забрались в джип, кинув покупки на заднее сиденье. Хорошо бы на этой приятной ноте закончить пребывание в городе и отправиться домой, но поехали к офисному центру, как запланировала Ирина.

Прибыли как раз вовремя: из здания стали выходить офисные служащие. Ирина подалась корпусом немного вперед, провожая каждое новое лицо долгим взглядом, Георгий, наблюдая за ней, не удержался от совета:

— Да сними ты очки! Стемнело, стекла тонированные — никто не увидит тебя, а ты спокойно можешь пропустить нужного человека.

— Думаешь? — неуверенно произнесла Ирина.

— Здание принадлежит твоему мужу? — отвлекая ее больше от самой себя, спросил Георгий, а то ведь нервничает. Он почти лег на руль, чтобы увидеть крышу высотки. — Ха, и меня после этого небоскреба прозвали олигархом!

— Нет, что ты! Шубины снимают этаж, как и многие бизнесмены.

Прошло довольно много времени, народ нескончаемой вереницей выходил из здания, рассаживался по автомобилям или убегал на своих двоих, радуясь окончанию рабочего дня. Георгий откровенно скучал, зевал, а его подопечная осталась неутомимой натянутой струной, правда, и она вскоре сникла, пролепетав с недоумением: