Тьма между нами - Джон Маррс (2021)

— Лишнего местечка не найдется? — И, не давая ей возможности ответить, целу́ю в щеку. — Извини, опоздала. Выглядишь потрясающе.

— Спасибо, — вежливо отвечает женщина с плохо скрываемым недоумением. — Позволь взять твое пальто?

— Конечно, — киваю я.

Она поворачивается, чтобы идти в гардеробную.

— Где это оставить? — спрашиваю я вдогонку, показывая пакет с вином.

— Если хочешь вручить лично, поищи именинницу в оранжерее. Я видела ее там несколько минут назад в окружении одноклассниц.

Оранжерея! Красивое название для обычной теплицы. Сдержанно улыбаюсь и иду по коридору в ту сторону, откуда доносится музыка. Тревога, мучившая меня весь день, отступила, и это хороший знак. Он вселяет в меня уверенность, что я поступаю правильно.

Не спеша изучаю обстановку. Описывая свой дом, Дилан явно поскромничал. Здесь чудесно. Все оформлено в серо-белых тонах, пол паркетный. Просторное фойе обустроено с изысканным вкусом: хрустальные люстры, консольные столики, стеклянные украшения, белоснежные орхидеи в горшках и семейные фотографии в богатых рамах. Я останавливаюсь на мгновение, чтобы рассмотреть одну фотографию, и сразу узнаю на ней Дилана: единственный темноволосый ребенок в окружении блондинов. По снимкам, которые он мне показывал, я примерно представляю, как выглядит его приемная мать, и вот она на другом фото: лежа на диване, поднимает над головой малыша — моего сына. Он улыбается счастливейшей улыбкой, и я ловлю себя на том, что пытаюсь ее скопировать. На других снимках он запечатлен со своими ненастоящими братьями и сестрой: в Диснейленде, на песчаном пляже, на вершине небоскреба с видом на Центральный парк Нью-Йорка. Мэгги и приемные родители Дилана лишили меня возможности разделить с сыном все эти чудесные моменты…

Не спеша добираюсь до оранжереи в задней части дома. По размерам она не уступает нашему первому этажу. Всюду развешаны фонарики, а в центре переливается огнями дискотечный шар. Гости танцуют под хиты восьмидесятых. У приемных родителей Дилана много друзей. И у меня было бы не меньше, с такими-то деньжищами…

Оглядываюсь по сторонам, но сына не вижу. Возвращаюсь к большой деревянной лестнице, словно из особняка в «Аббатстве Даунтон», поднимаюсь по ней и попадаю на площадку, куда выходит восемь дверей. По стенам развешаны семейные фотографии. Я останавливаюсь возле той, где изображен сын. На фоне остальных детей он выглядит кукушонком, подкинутым в чужое гнездо. Для меня это очевидно; нужно, чтобы он тоже это понял и увидел: его место рядом со мной, а не с ними. На снимке Дилан сидит на маленьком синем велосипеде, и я представляю, как толкаю его по дорожке. Руки сами тянутся к фотографии, я вынимаю ее из рамы и кладу в сумочку.

За одной из дверей оказывается комната Дилана. Я узнаю́ его пальто, лежащее на кровати рядом с планшетом. Включаю планшет и просматриваю историю поиска. Помимо футбольных матчей, порносайтов и собственной газеты, много запросов посвящено Джону Хантеру. Интересно, о чем он думает, когда читает эти статьи и рассматривает фотографии? Видит ли он упущенные возможности и потерянные годы, проведенные вдали от меня?

Заглядываю в гардероб, нюхаю его рубашки и трусь щекой о свитер. Нахожу шарф в клетку от «Бёрберри» и тоже кладу в сумочку. Брызгаю его парфюм себе на запястья и с наслаждением вдыхаю аромат.

Уже спускаюсь, когда замечаю самого Дилана. Он держит под руку приемную мать. Они смеются. При виде этой мерзкой женщины, присвоившей моего сына, переполняющий меня яд поднимается вверх по горлу, и я сглатываю, чтобы загнать его обратно внутрь.

Я терпеливо жду, когда сын меня заметит. И когда это наконец происходит, он останавливается как вкопанный и бледнеет.

Глава 68

Нина