Дорога смерти - Илья Бушмин (2015)

Все было готово к штурму. Бегин посмотрел на часы: 17.03. Рябцев пристально следил в окно за притаившимися под камерой наблюдения черными силуэтами бойцов. Глаза Раскова бегали по экрану монитора, изучая территорию двора и ища возможный подвох. Подвоха не было.

В этот момент эфир прорезал голос снайпера:

– Есть движение! Опускаются ставни!

– Повторите?

– Фасадная сторона дома, одновременно закрываются металлические рольставни на всех окнах!

– Что за черт?..

А потом движение появилось и на мониторе. Камера, установленная на парящей где-то высоко вертушке, зафиксировала, как из строения во дворе, похожего на баню, выскочил человек. Он бежал к центральному входу в дом и что-то кричал.

– Что это?! Кто слышит, доложите!

– Первый, объект бежит к дому. У него оружие. Как слышите? Повторяю, объект вооружен!

– Они знают о нас! – это был боец из группы у центральных ворот. – Объект кричит «Атас, менты!» Как слышите?

Расков выругался и рявкнул в эфир:

– Начинаем! Вперед, пошел-пошел!

Стрелок был в десятке метров от дверей коттеджа, когда металлический таран обрушился на дверь. Стрелок резко обернулся на звук. Раздался второй удар, который пришелся, как и первый, в область замка. Дверь деформировалась в районе замка, что-то упало – она не выдерживала ударов. Стрелок заорал и, матерясь, со всех ног пустился назад, к деревянному строению.

– Объект уходит назад, прием!

– Объект на прицеле!

Таран не справлялся. Бронебойным зарядом из дробовика один из бойцов вышиб замок, и дверь с грохотом распахнулась, пропуская штурмовиков на территорию.

Стрелок на бегу открыл огонь. Пули отскакивали от бронированного щита головного бойца. Номер два дал короткую очередь из автомата, но стрелку повезло – он был совсем рядом к спасительному для него укрытию. Сложившись в две погибели и прикрыв голову руками, он нырнул внутрь строения.

Вторая группа вышибла заднюю дверь и, ощетинившись стволами автоматов во все стороны, рысью метнулась к дому.

Стрелок высунулся из двери. Теперь он был вооружен двумя пистолетами. С двух рук, как заправский кино-гангстер, он открыл огонь по приближающимся спецназовцам. Пули щелкали по щиту. Очередная очередь загнала его внутрь, пули кромсали деревянную кладку, отдирая щепки от бревен. Дверь строения захлопнулась.

– Твою же мать! – не выдержал Расков, выхватил пистолет и выпрыгнул из фургона. В сопровождении трех оперов он бросился к воротам дома. Бегин и Рябцев переглянулись и рванули следом.

Тыловая группа приблизилась к задней двери дома и, разделившись надвое, прижалась к стенам по обе стороны двери. Головной потрогал ручку. Заперто. Кивнул остальным. Под стволами автоматов вспыхнули фонари.

– Группа три, мы заходим!

Один из бойцов стянул дробовик и мощным зарядом разнес замок в клочья. Ударом тяжелого ботинка распахнув дверь, он отскочил в сторону, впуская группу внутрь.

Основная группа достигла двери в строение. Дверь была заперта.

– Спецназ ФСБ! Сложить оружие и лечь на пол, руки за голову!

Ответом на крик был шквал выстрелов. Пули шилом прорезали полотно двери, оставляя рваные дырки.

Лучи фонарей шарили по стенам погруженного в кромешную темноту коттеджа, ища цель. Бойцы зачищали каждую дверь, но в помещениях было пусто. Где-то впереди были слышны звуки – что-то падало, разбивалось, фоном был слышен человеческий рык – голос исторгал проклятия.

В комнату полетала светошумовая граната. Бойцы отработанным тысячу раз движением отвернулись от дверного проема в гостиную коттеджа, в которой через секунду с мощным грохотом разрывающейся гранаты вспыхнул яркий свет, парализующий мозг и слепящий все живое.

– Всем лежать! На пол!