Внутрь заходили все вместе. Сквозняк, образовавшийся с помощью выбитой двери и распахнутого люка на крыше, уже очистил помещение от остатков дыма. Войдя, все замерли, пытаясь осознать, что увидели.

Строение задумывалось, скорее всего, именно как баня. Но теперь предназначение у него было действительно совершенно иным.

В передней части строения находились продавленный кожаный диван, видавший виды, старенький журнальный столик со стоявшими на нем пивными бутылками и парой недопитых стаканов. В углу с потолка свисала боксерская груша.

Затем шла отвесная деревянная лестница наверх, к распахнутому люку. А за лестницей открывалась основная часть помещения, в котором располагалась полноценная мастерская.

Токарный станок у стены. Два верстака с инструментами. Длинный стол, на котором лежали заготовки. Подойдя к столу, Бегин увидел шесть лежащих рядом металлических цилиндов, в которых без труда узнал одну из основных деталей любого огнестрельного оружия. Это были лоснящиеся от машинного масла стволы с пулевыми каналами. Рядом в большом ящике лежали запасные части и детали: бойки, ударники, возвратные пружины. Отдельно лежали заготовки от травматических пистолетов, из которых на токарном станке местный умелец делал полноценное оружие для стрельбы боевыми патронами. Под тряпкой на углу стола находилось что-то квадратное. Аккуратно приподняв тряпку, Бегин увидел коробки с патронами – бережно приставленные друг другу, открытые, они демонстрировали капсюли гильз. На большинстве патронов отсутствовали серийные номера.

– Травматики. Здесь они становились боевыми стволами.

Рябцев тоже был поражен. Особенно, когда приблизился к одному из верстаков. На краю столешницы были закреплены самые обычные тиски. В тисках торчала заготовка из гвоздей, которые с помощью этого нехитрого приспособления перекручивали друг с другом, получая ставшие печально знаменитыми на все Подмосковье те самые «куриные лапы». Россыпь готовых шипов-ловушек лежала здесь же, на верстаке. Рябцев взял одну из «куриных лап» и повертел перед глазами.

– Охренеть, – пробормотал он.

Расков вздохнул и покачал головой.

– Оружейная мастерская того самого Кареты, которого мы черт знает сколько искали. – Расков переглянулся с командиром спецназа. – Ваш снайпер убрал не просто тупого отморозка. Подозреваю, что это и был Карета.

– Он вел огонь и не собирался сдаваться, – спокойно отозвался боец.

Вины спецназа в смерти подозреваемого не было, и все это знали. Расков кивнул.

– Нужно вызывать криминалистов. Изымать все. Снимать пальцы. Здесь ведь все нетронуто. Если нам повезет, улов будет большим.

Бегин опустил взгляд на пол. Посреди разбросанных по дощатой поверхности пола стреляных гильз лежал сотовый телефон. Бегин аккуратно поднял его, держа двумя пальцами – сверху и снизу. Ткнул центральную кнопку и разблокировал экран.

– Что это?

Бегин не ответил на вопрос Раскова. Он нажал кнопку «телефон» и перешел во вкладку «последние вызовы». Список номеров и имен абонентов, звонивших на этот номер, или которым звонили с данного телефона. Верхний, самый последний, вызов был указан совершенно иначе. Ни имени, ни номера. Лишь надпись: «Номер скрыт». Значок, говорящий, что это был входящий звонок. И время звонка. 17.02.

Бегин мрачно хмыкнул и посмотрел на Раскова.

– Спецназ ведь никак не засветился, правильно? Но потом наш стрелок-ковбой ни с того, ни с сего выскочил отсюда и побежал к дому Гоблина, крича «Менты». Гоблин сразу же закрылся и давай уничтожать вещдоки. А Карета решил стоять до последнего.

– Что там? – нахмурился Расков, кивнув на телефон.

– Карете звонили с неизвестного номера. Ровно за минуту до начала штурма. Кто-то, кто знал о штурме, предупредил его.

– Черт…

– Станислав Викторович, вы у меня недавно спрашивали, почему я молчал и не ставил никого в известность. Теперь – понимаете, почему?

Глава 11