Дорога смерти - Илья Бушмин (2015)

– Этого я не знаю. Информатор сообщил, что еще несколько лет назад кличка Кареты всплывала периодически на стрелках и в разговорах между блатными. А потом он вдруг пропал. Но его стволы никуда не делись. Значит, Карета продолжает работать, просто перестал светиться. Усилил конспирацию. Или… Или нашел постоянных клиентов.

Лопатин кивнул. И другим взглядом посмотрел на опера. Он был удивлен, что тот сумел раздобыть что-то полезное, и при этом польщен, что тот пришел непосредственно к нему.

– Я все понял. Дам команду нарыть все, что у нас есть, на этого Карету. Молодец, Рябцев. Когда все закончится, я про тебя не забуду.

Выходя из кабинета шефа, Рябцев знал, что он поступил правильно. Но чувствовал себя при этом почему-то паршиво.

***

– Битая?

– Да какая битая? Ни единого тычка не было!

– А вот стекло переднее меняли два года назад.

– Вот черт глазастый, – невольно выдал Ткачук. – Циферки внизу разглядел, да? Камнем стекло кто-то расхерачил ночью, во дворе, вот и все. Пришлось менять. А так сама машина ни в одном ДТП не была, можешь всю кузовщину хоть под микроскопом изучать.

Шел четвертый час дня. Здесь было больше людей, чем на авторынке в Одинцово, и всю первую половину дня каждые 10—15 минут к красному «фольксвагену» кто-нибудь подходил с расспросами. Но сейчас, во второй половине дня, территория рынка заметно опустела. Покупатели стараются приезжать с утра, пораньше, и сейчас волна желающих приобрести железного коня схлынула. Поредели и ряды машин, выставленных на продажу: кто-то плюнул и уехал, решив попытать счастья завтра, а кто-то сумел-таки продать машину и сейчас, счастливый, оформлял документы или пересчитывал деньги.

Ближе к четырем людей стало еще меньше. Ткачук лениво жевал гамбургер, купленный в забегаловке неподалеку. Минут 20 к «фольксвагену» вообще никто не подходил. Наконец появился какой-то бородатый старичок, но его цели были совершенно загадочными.

– Почему продаешь, а?

– Потому что захотелось, отец.

– Нет, почему? С машиной не так что-то?

– Да все с ней так! Вон, садись, проверяй, если хочешь. Работает как часы.

– Нет, ты мне ответь, я знать хочу. Почему продаешь?

– Дедуль, шел бы ты дальше, а?

Головин простонал, ерзая затекшей спиной на осточертевшем за два дня автокресле, и потянулся к микрофону рации.

– Так, ну что, народ. Весь день убили. Кроме психов там уже и не осталось никого. Пора сворачиваться.

– Момент истины, – поддержал Шахов. – Ткачук, выдвигаемся на точку.

Ткачук засобирался. С демонстративно унылым видом бросил в багажник картонную табличку с ценником. Выбросил в урну стаканчик от кофе. Перебросился фразами «Что, тоже не вышло?» с соседом – товарищем по несчастью, продающим «волгу». И сел за руль.

– Внимание, – напоминал голос кого-то из оперов в эфире. – Сейчас работаем. Берем на контроль всех, кто выезжает перед объектом или непосредственно за ним.

«Фольксваген» выполз с территории рынка и медленно покатил к выезду на Каширское шоссе. Машины оперов, облепившие территорию рынка, по одиночке выворачивали с места своих длительных стоянок. Схема дальнейших передвижений была отточена и заучена, и все три автомобиля укатили на прилегающие к авторынку улочки, чтобы присоединиться к операции в условленном месте.

Когда «фольксваген» вывернул на Каширку и направился в сторону города, за ним следом пристроилась неприметная серая «тойота». От обочины напротив авторынка отделилась одна из групп прикрытия и направилась следом за ними, держась на порядочном расстоянии в сотню метров.

– Кажется, за Ткачуком хвост. Ноль-один, видишь?

– Серая «тойота»?