— Жердь! — Наверное, с таким бессилием и отчаянием гавкала бы Моська на слона.

— Все, сдаюсь. — Он рассмеялся, прижимая мое пальто к своей груди. — Я куплю тебе новое. Хорошо?

— Пошли. — Радостно указала я в сторону дороги. — Тут недалеко есть магазин.

— Не сейчас, — замялся незнакомец.

— А что такое? — Усмехнулась я. — Мамину карточку дома забыл? Вот печалька-то а!

— Я что, похож на маменькиного сынка? — Вопросительно склонил голову.

— Еще как! На зажравшегося прожигателя жизни похож.

— Я? — Кажется, он не верил моим словам.

— Да. — Я сложила руки на груди. — На ленивого, наглого и хамоватого прожигателя жизни. Вот.

— Сдурела.

— Я? Ты — сдурел!

— На себя посмотри. — Вздохнул устало и в который уже раз покачал головой. — Козявка, а материшься, как слесарь.

— Лучше сам посмотри в зеркало. Ты попал в плен к татуировщикам? Или просто уснул на свежем граффити? А? — Я гордо задрала подбородок. — Тебе еще и придется идти сейчас по улице, как бомжу. Вон, смотри, задница вся в краске. Спина — та же фигня.

— Нормально я выгляжу. — Даже не собираясь, рассматривать свои тылы, заявил незнакомец.

— Скажи это своему отражению в зеркале. — Я закатила глаза. — Часто будешь повторять и сам поверишь. А пока у тебя такой видок… с которым в приличное место вряд ли пустят.

— Ну тебя, — почти обиженно произнес он, поджав губы.

Мне хотелось развернуться и уйти, но вперед полезла дерзость. Эта Суриковская неконтролируемая дерзость размером с целую планету, которая всегда спасала в любой непонятной ситуации.

— Гони мне бабки за новое пальто!

Смело. Нагло. Почти круто. Молодец, Сурикова, просто молодец.

— Не, я уже передумал. — Прищурился незнакомец. Тоже не лыком шит, оказывается. — Скамейку не я красил, тебя тоже насильно не усаживал.

— Вот так, значит. Да как скажешь! — Развернулась и припустила прочь с территории универа.

Проигрывать я не умела. А вот уходить красиво — завсегда пожалуйста.

— Вот стерва! — Сзади послышались торопливые шаги. — Куплю я тебе новое, обещаю.

— Не надо мне ничего от тебя, — взвизгнула не оборачиваясь. — Вали!

— Нет, не свалю.

Остановилась, посмотрела зло и прошипела:

— Отвали, я сказала. Иди, куда шел. Не надо за мной ходить.

— А я пойду.

— Нет.

Подошел, бесцеремонно коснулся моего плеча и тут же, словно обжегшись, отпустил. Вот и правильно, иначе я бы его эту хваталку испепелила сейчас своим взглядом, похлеще лазера.

— Дай мне свой номер телефона. — Лучик солнца, пробившийся сквозь листву старого тополя, скользнул по его лицу, заставив забавно поморщиться и сомкнуть длинные ресницы. — Завезу тебе вечером деньги.

— Не нужно мне ничего от тебя. — Я запрыгнула на бортик и, стараясь сохранять равновесие, пошла вперед.

— Тогда просто провожу тебя. — Раздался упрямый голос сзади.

Обернулась и покачала головой. Каланча, сверкая на солнце всеми цветами радуги, плелся за мной, улыбаясь, как придурок. Готовый подхватить в любую секунду. Вот что за идиот. Еще и расписной. За что мне все это?

— Тридцать тыщ, — внезапно сморозила я, боясь напугать и продешевить одновременно.

— Сколько? — Догнав и удивленно выставив на меня свои сине-зеленые гляделки, спросил он.

— Тридцать!

— Пффф. За тонкое летнее пальтишко? — Вздохнул он. — Ну, ладно.

Согласился так быстро и легко. Даже подозрительно. Повернула голову, не забыв состроить самую обиженную физиономию. Парень продолжал идти рядом, удивительным образом умудряясь обходить все лужи и оставаться выше меня. Да уж, чтобы смотреть на него сверху-вниз, придется встать на табуретку.

— Нет, мне, правда, ничего от тебя не надо. — Сказала уже спокойнее. Почти миролюбиво. — Иди своей дорогой.

— Вот не хочется. Совсем.