— Ну да. Тогда, в автобусе. — Он убрал руку. — Увидел и не мог оторвать глаз. Силой воли заставлял себя отвернуться и вообще не соображал, что делаю. Взгляд упорно снова и снова возвращался к тебе. — Дима прочистил горло. — Такая хрупкая, маленькая. Тоненькие плечики, аккуратные пальчики с ногтями, покрытыми желтым лаком. Золотистые волосы, надменно вздернутый вверх подбородок, глаза, прожигающие презрительностью и освещающие все вокруг. Светлые, яркие. Такие, что я оглох, ослеп и вообще забыл, где нахожусь.

Этот парень, похоже, был серьезно настроен выиграть этот дурацкий спор. Я обернулась, чтобы убедиться, что он не читает по книге и вдруг встретилась с ним взглядом.

Димка сиял ярче новогодней елки. Сидел, пялился на меня и улыбался, закусив губу. Странное чувство, но мне почему-то захотелось ему поверить.

А вдруг? Вдруг все правда? Вдруг он со мной искренен? Что если довериться этому парню, открыться? Вот так, как я сейчас показывала ему свое лицо с опухшими веками, недоумевая, почему мне всегда рядом с ним так легко. Мгновение, и этот прекрасный момент исчез так же быстро, как снежинка, упавшая и растаявшая на ладони.

Хлопнула входная дверь.

— Пашка… — произнесла я, втягивая носом больше воздуха.

— Твой брат? — Разглядывая мое лицо, спросил Дима.

— Ага…

Мне даже показалось, что температура тела моментально взметнулась до точки кипения. Шаги, копошение, и через секунду взбудораженный Суриков уже стоял на пороге моей комнаты.

Его серые глаза сначала сузились, потом угрожающе распахнулись при виде незнакомца, кадык заходил ходуном. Когда пальцы брата стали медленно сжиматься в кулаки, из кухни послышались мамины шаги. Но Калинин, явно не растерявшись, встал и направился к вошедшему.

— Дима, — протянул руку в приветствии.

Я представила самое худшее, на что только был способен Павлик, и сжалась от страха. Но тот, не удосужившись даже захлопнуть раскрытый от удивления рот, пожал руку парня и процедил сквозь зубы:

— Паша.

— Очень приятно! — Добродушно заметил Калинин. Наверное, еще и улыбнулся. Этого я не видела, Дима стоял ко мне спиной.

— Так все, мальчики. Хорошо, что вы познакомились. — Это вступила мама. Ее руки крепко ухватились за локоть брата. — Марья заболела, у нее ветрянка. Дуй в свою комнату! Здесь теперь карантин. Давай-давай!

— Э… это… — Пашка поднял руку, не сводя глаз с моего посетителя.

— Пойдем. — Тон мамы, улыбающейся своей самой вежливой улыбкой, стал вдруг строгим и безапелляционным. Она дернула Сурикова за руку и закрыла дверь.

В комнате воцарилась тишина. Фу-ух… Аж от сердца отлегло. Надолго ли? Из коридора слышалось приглушенное бурчание Сурикова.

— Мне показалось или твой брат сильно не в духе? — Спросил Дима, присев рядом.

— Да. Я ему даже дала прозвище — Боевик.

— Это он из-за меня так нахохлился? — Рассмеялся Калинин.

— Он мне вместо папочки, не удивительно. — Я устроилась удобнее на подушке. — Защищает. Так что… если ты меня обидишь, тебе не поздоровится.

— Ух. — Дима поправил одеяло и улегся прямо поверх него, вытягивая ноги. Теперь его голова лежала на подушке рядом с моей. — Уже начинаю бояться…

— Да ну!

— Ага! Вы еще так похожи, просто ужас. Особенно в гневе! Эти глаза и… пар из ноздрей!

— Мы — двойняшки. И вовсе не похожи. Даже два яблока с одного дерева никогда не будут одинаковыми.

— Вот в чем дело! — Он снова рассмеялся. — Двойняшки!

— Да-а. Не повезло, так не повезло! — Ко мне вернулось смущение. — Кстати, классная водолазка. В ней ты не такой уж… расписной. — Я достала из-под одеяла руки. — Почти прилично выглядишь. Но снова такой же тощий, каким показался мне в первый день.

— Спасибо. Старался. Знал, что тебе понравится. И постараюсь не обидеться на расписного.

— Ой, прости!

— Тебе прощается. — Поднял вверх свои длиннющие ножищи в черных джинсах. — Смотри, какие у меня носки!