Заставь меня влюбиться - Елена Сокол (2017)

— Нет. — Согласился он, улыбаясь. И посмотрел на меня.

— И сам зарабатываешь… — Вступила я, складывая руки на груди.

— А еще знаю четыре волшебные цифры.

— А если они не сработают? Или у тебя, как в сказке, карточка с неисчерпаемым балансом?

— Железная логика. Тогда есть еще волшебное слово! — Рассмеялся Калинин.

— Какое? — Трудно было удержаться и не съязвить. — «Папа, дай?»

— Не-е-ет! — Он поставил чашку. — «Папа, дай, пожалуйста!»

— Вы о чем? — Вмешалась мама. Ее лицо теперь выглядело совершенно растерянным. — Дима, ты где, вообще, работаешь?

— Я… — Мне показалось, что ему тяжело было сдерживать смех. — Ну, я… в общем… как вернулся из ссылки…

— Ссылки?

— Да, мы с мамой жили три года в Штатах.

— Как здорово! Штаты!

— В общем, сейчас мне здесь приходится немного помогать папе на его предприятиях… — Ему явно не хотелось шокировать маму своими признаниями.

— Предприятиях? — Она уже забыла про кофе. Совершенно.

— Да… Общественного питания, так скажем…

— Ух, ты! У твоего папы что, своя… столовая?!

— Эмм… — Дима посмотрел на меня. — Ну, вроде того…

Мне было интересно, как он выкрутится. И почему не хочет сразу признаться, что он из состоятельной семьи. Мажор, одним словом. Которому все достается легко.

— Пельменная?! — Не унималась мама, округляя глаза. — Или… пирожковая?!

Вам нужно было видеть восторг и удивление в ее глазах. Прямо сейчас она, кажется, понимала, что сватает свою дочь за богача. Или… кто знает, что у нее там в голове… Но ей теперь трудно было удержаться на стуле.

— Пельменная и пирожковая, — вздохнув, кивнул Дима.

— Ага, и чебуречная! — Добавила я, стараясь не заржать. — На вроде той, где я работаю!

— А мама?! Мама твоя. Где работает? — Не унималась родительница.

— Мама… она поет… и преподает.

— Учитель пения, да?

— Что-то вроде…

— Прекрасно! — Маму словно подключили к солнечной батарее. — А Машенька у нас тоже хорошо поет. Правда, Маша?

— Нет. — Выдавила я.

— Не стесняйся, дочь! — Повернулась к Калинину. — Слышал бы ты ее утром, когда она поет в ванной! Или в туалете!

— Ма-а-ам!!!

Почему родители вечно делают это?! Застолье без обсуждения детей и всяких непристойностей с ними связанных, кажется, уже даже не застолье. Традиция что ли такая?

— А что? — Ее было не остановить. — В детстве я водила ребят в кружок народного пения. Даже фотография есть, хочешь, покажу? Там Марья в красном платье, с бантами, а Павлик в кафтане. — Нет, это уже слишком. — Она так хорошо пела! Звонко! Пашку я ведь за компанию отправила, лишь бы дом не разнес, направила его неуемную энергию, так сказать, в нужное русло. А вообще, он мечтал на гитаре играть, но в музыкальной школе доучился только до балалаечника.

— Мама… — Я закрыла лицо руками.

— Вот такая она у меня! Всего стесняется, вечно переживает больше, чем надо. — Если она сейчас не прекратит так размахивать руками, то опрокинет кофе на скатерть. — А как расстроилась, что заболела! Вся извелась! Я ей говорю: не переживай. Станислав Вячеславович придет к нам на дополнительные занятия, и сдашь ты ему свой зачет, я договорюсь.

— Ух ты, он к вам домой, что ли, ходит? — Улыбнулся Дима.

— Да. Подтягивает Машеньку по грамматике перевода.

— Я тоже хочу! — Калинин состряпал чрезвычайно заинтересованное выражение лица. — А то ведь, как покинул United States, так чувствую, что стал подзабывать. То одно, то другое. Нет-нет, да и забуду!

Я закатила глаза. Вот актер! Погорелого театра. Нужно скорее прекращать это выступление.

— Так, все! — Встала, указывая на выход. — Вам, кажется, пора. Обоим. Опоздаете еще.

— Да-да! — Мама взглянула на часы. — Ой, Димочка, давай поспешим!

— Без проблем.

— Идите, ребята, я уберу посуду.

— Оставь, мам. — Мне хотелось быстрее отправить их подальше отсюда. — Я помою.