Танго втроем + бонус - Ирина Шайлина (2020)

– Возьми с полки пирожок, – ерничает Вера. По мне, так лучше молчала бы, с Сашей я сам разберусь, тем более он без своих головорезов.

Невыспавшийся, помятый. Погасший. Ничего, нам тоже не сладко пришлось.

– Стоял я, думал. Слушал, как Верка под тобой верещит. Чуть избушку не раскачали, право слово. И вдруг понял, что бессмысленно все. Бесполезно. Поэтому, пока я добрый, валите на все четыре стороны.

– Отлично, - киваю я. – Вера, ребёнка бери, пошли.

Подъезжает Витька. Тормозит с визгом, блокируя Сашке выезд, выскакивает. Ладно хоть пистолет не достал. Сашка вздыхает.

– Я, конечно, добрый, но не альтруист. Вот как дела все снимешь и партнёрство твоё переоформим, так и поедете. А пока мои ребята за вами присмотрят. Издалека. Скажите своему, чтобы с дороги съехал.

Я машу рукой, Витька освобождает проезд. Сашка докуривает очередную сигарету, смотрит на нас, проходящих мимо с вселенской мудростью во взоре. Словно старая бабка на своих правнуков, ползающих возле её кресла. Он меня бесит, я хочу его ударить, но заставляю себя идти спокойно. Наломал уже дров, как бы не вспыхнули. Надо все разрешить мирно.

– Но она-то знает, почему я вас отпускаю, – кричит Сашка нам вслед.

– Почему? – спрашиваю я у Веры как можно спокойнее, но внутри клокочет гнев и…ревность.

– Надоела, наверное, – равнодушно пожимает плечами она и усаживает Даньку в машину. – Поехали.

Эпилог.

Старые железные качели скрипели. Пронзительный звук уносился высоко в небо. Оно кристально прозрачно, каким бывает только поздней осенью, когда опавшие листья лежат под ногами уже не золотом, а бурым в тёмную крапинку ковром. Я отталкиваюсь и качусь вперёд… назад… Когда вперёд — поддеваю листья ногами, и они едва слышно шуршат. Утро, изо рта вырывается парок — значит, ночью был мороз. На душе у меня тоже чисто и пронзительно, как в небе, к которому тянут голые ветки деревья.

— Ты уверена? — спрашивает Макс скучающим тоном.

Ему не нравится моя затея. А мне нравится. Он вздыхает и уходит, я снова отталкиваюсь и раскачиваюсь под скрип старого, измученного жизнью металла. Скрип мне тоже нравится. Под него можно молчать и думать. Вспоминать. Гадать, не нужно ли было что-то сделать иначе, повернуть в другое русло. Скрип в одну сторону — минус один день из прошлых месяцев. Но хочу ли я их минусовать? Нет, пусть будут. В них у меня много страха, зато есть Данька.

Он упрямо не называет меня мамой. Относится вполне доброжелательно, но как к чужому человеку. Я прошу дать себе время. Я и правда для него чужая. Ему надо привыкнуть, да и мне тоже. Я готова сопровождать его каждую минуту. Кормить его с ложечки. Сидеть рядом, когда он спит. Наверстывать каждое упущенное за эти годы мгновение. Но я заставляю себя ждать. Говорю с ним ровно. Шучу, даже когда руки от волнения трясутся.

А волноваться мне есть о чем. Максим сказал, что он должен решить все сам. А дни все тянутся. Я говорю себе — доверься ему. Не повторяй прошлых ошибок. Пусть за каждым углом мне мерещится наблюдатель, пусть я зашториваю окна на ночь, вздрагиваю от каждого шороха, но я жду. Нам с Максимом тоже нужно многому учиться. Доверять друг другу — в первую очередь.

Наконец, наступает тот день, когда Максим приходит и говорит — мы можем уехать.

На его лице усталость. У меня самой поджилки трясутся, и, кажется, что все может сорваться в любой момент. Уезжаем мы налегке: несколько дорожных сумок и чемодан. У нас нет машины, Макс говорит, что купим, когда поменяем документы. А потом ещё раз поменяем. Чтобы затеряться с концами, чтобы никто не нашёл. И вот мы стоим в аэропорту. Летим в какой-то промежуточный город. До посадки минуты. Максим отходит с Данькой в туалет, я сижу и нервно стискиваю ладони. Жду. И дождалась.

Сашка садится в кресло рядом. Мне странно видеть его без сигареты. Он тоже очень усталый, но надеюсь, счастлив. Своего он добился.