Пари на секс - Ульяна Гринь (2019)

Развернув меня к стене, Кузя провёл ладонью от копчика до плеч вдоль позвоночника, вызывая в моём теле дрожь — уже не от холода, а от желания, от нестерпимого огня внутри, сжигающего дотла. Наклонил… Вошёл в меня, словно дразнясь, неглубоко, ненадолго, снова вышел, а после моего протестующего стона вернулся, вбиваясь до упора, до сладкой боли, до отказа, до последнего дыхания…

Оргазм в тёплой ванне — это нечто!

Никаких бабочек, никаких скрипок, только шуршание воды в ногах, тонкие струйки, бьющие по лодыжкам, горячее дыхание в мокрых волосах, прибой в животе… И виноватое Кузино:

— Глинская, я презик забыл…

— Придётся тебя убить… — выдохнула я, приходя в себя. Он развернул меня и обнял, потёрся щекой о мою щёку:

— Мать, не убивай! Я не нарочно…

— Пока что не мать и не собираюсь ею становиться, — буркнула. — На твоё счастье сегодня неопасный день, поэтому так и быть — пожалею.

— Уф!

Кузя вручил мне душ и потянулся за шторку, достал свой мобильник:

— Настало время видео для нашего строгого и бескомпромиссного рефери. Глинская, улыбайся, покажи ему, как ты довольна!

— Дай полотенце хотя бы, — испугалась я.

— Нафиг, нафиг!

Он включил камеру и сказал:

— Коротенько о главном. Мирусь, если ты никогда не делал этого в ванне, советую. Тепло, светло, мух нет, зато сразу можно помыться! Всё, Юлька комплексует, поэтому ты ничего не увидишь, кроме её идеального педикюра. Покедова!

Я рассмеялась, когда телефон совершил полукруг, демонстрируя мой совсем не идеальный педикюр, и Кузя виртуозно завершил видео. Потом выключил душ и всучил мне полотенце:

— Детка, ты высушишь меня?

— Высушу, — покладисто согласилась я, промокая широкое плечо, ужасающе сексуально покрытое капельками воды. — А ещё я тебе, пожалуй, сделаю массаж… Хочешь?

— Кто ж не хочет! Массаж на всё тело, м-м-м…

— Пошли уже!

— Пошли!

Глава 25. Пятница-развратница

23 августа, пятница

С утра, проводив Кузю на работу, мы с мальчиками поехали в опеку. Нас приняли почти сразу — милая женщина в очках и с кудряшками крашеных в ярко-каштановый волос. Лицо у неё было почти безэмоциональным, а голос усталым и тихим. Посмотрев все документы, которые я выложила перед ней, она составила досье и написала мне список бумаг, которые ещё требовалось принести. Напоследок обрадовала, что придёт домой, чтобы проверить жилищные условия.

Насчёт этого я не волновалась. Скорее, мне было страшно, когда представляла, что папу никогда не найдут. Интересно, искали ли когда-то Наташу? Папа знал, куда она ушла (или к кому), или для него это стало полной неожиданностью? А может, её того… убили? Или насмерть сбила машина, а никто не пришёл опознать?

Все эти вопросы толкались в голове, пока я вела машину в Лугу. Мы накупили кучу вкусняшек в супермаркете, потому что мне казалось — все дети в военных училищах недоедают. Мальчики сначала комментировали всё увиденное за окном, а потом потихоньку замолчали. Уснули. Со смешком я приглушила радио и ощутила, как тревожный комок сжался в животе.

Как-то всё будет?

Летний лагерь суворовцев располагался за городом, и мне пришлось покрутиться, порасспрашивать местных, прежде чем я наконец нашла добротную ограду, поехала вдоль неё и наткнулась на ворота с КПП. Попросив ребят подождать в машине, пошла просить свидание с братом.

Меня встретили два стриженых мальчика в пятнистой форме и с автоматами. Было парням лет по семнадцать. Рослый крепыш строго спросил:

— Добрый день, вы по какому вопросу?

— Мне надо повидать брата. Глинского Петра.

Я даже стушевалась немного перед этими стражами. Погонят сейчас ссаными тряпками, придется возвращаться ни с чем…