Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

Пожав плечами, я прошел мимо него. В спальне меня ждали весело потрескивающие в камине дрова и смешной рисунок Екатерины, изобразившей множество истощенных лошадей, улыбающегося короля и гору пойманной дичи. Нежно коснувшись пергамента, я убрал его в ящик, где хранились другие памятные для меня подарки. Екатерина так мило проявляла свою любовь. Ее неожиданные простенькие знаки внимания имели для меня гораздо бо#льшую ценность, чем самые затейливые комплименты придворных дам. Я поспешил вниз, чтобы присоединиться к жене в столовой. Она уже поджидала меня за высоким почетным столом. Кроме него в зале стоял еще один стол, грубо сколоченный, дубовый, испещренный темными пятнами.

— Милорд! Милорд! — воскликнула Екатерина своим прелестным голоском и, вооружившись ножом и ложкой с роговыми ручками, начала отбивать ими бравурный марш по столу.

Словно я мог не заметить ее! Королева принарядилась в розовое шелковое платье. Я очень полюбил этот цвет, по-моему, он изумительно шел к ее золотистым распущенным волосам в их естественной красоте, не укрощенной благопристойными головными уборами.

— Так-так, — приветливо сказала она, следя за моим приближением.

Протиснувшись между двумя столами, я с удовольствием отметил, что становлюсь все стройнее и обретаю былую силу. Как приятно узнавать заново собственное тело.

— Удачно ли прошла охота? — спросил Калпепер с воодушевлением в голосе.

— Вполне. Пара оленей да дюжина зайцев, — бросил я, опускаясь на стул.

— Должно быть, завтра снова поедете в лес, — с улыбкой заметил он.

— Погода переменилась, — сказал я, помотав головой. — А что, вам тоже захотелось пострелять?

— Да… Вот досада, — пробормотал он.

Я рассмеялся.

— Ваш охотничий костюм так давно ждал первого крещения, что спокойно подождет и еще денек.

Калпепер, похоже, предпочитал те занятия, что позволяли щеголять в удобных и красивых нарядах. К примеру, ему не нравились плотные штаны и грубые кожаные башмаки, которые приходилось носить морякам, поэтому он отказался от морских путешествий.

— Конечно. Я подожду, — легко согласился он.

— Я рада, что завтра вы не покинете нас, — сказала Екатерина, коснувшись моей руки.

Я понял ее намек, однако она произнесла это с таким невинным видом, что обманула бы даже Благословенную Мадонну. Опустив руку под стол, я сжал бедро своей милой женушки.

— Да, не покину, — признал я.

Уилл, сидевший с левой стороны в конце стола, сурово поглядывал на нас. Я не мог понять, почему он так мрачен последнее время, но его хорошее настроение, казалось, улетело на юг вместе с птицами.

Уилл:

Я переживал за тебя, Хэл. Все видели то, чего не видел ты… или не хотел видеть…

И я заранее печалился о твоем будущем.

Генрих VIII:

После развеселого обеда, когда мы удалились в нашу спальню для послеполуденного отдыха, Екатерина почему-то погрустнела.

— О Генрих, — сказала она, — Я не знаю, как сказать, но вы должны знать правду… Нынче утром я поняла… что не жду ребенка.

Я подскочил к ней, нежно обняв ее.

— Вы потеряли ребенка? О боже, почему же вы не позвали врача?

— Мне было… стыдно. И я очень растерялась.

Как же велика ее скромность!

— Быстро ложитесь в кровать, а я пошлю за доктором Баттсом! Он немедленно осмотрит вас.

Не слушая возражений, я увлек ее за собой, уложил в постель, подложил подушки ей под спину и хорошенько укрыл шерстяными одеялами. Она выглядела храброй маленькой героиней, и я растроганно поцеловал ее.

— Дорогая, меня огорчила наша потеря, — заметил я. — Но вам не следовало скрывать ее.