Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

— Давайте лучше подумаем, как мы проведем Рождество. Будем ли мы устраивать приемы? Где?

Мне хотелось отвлечь ее от грустных мыслей.

— В Хэмптоне, — не раздумывая, ответила Екатерина.

Она не догадывалась, как расстроил меня такой выбор. Но пустяки… сейчас главное — порадовать ее.

— В детстве, представляя себе придворную жизнь, я всегда думала о Хэмптон-корте. Воображала его огромные прозрачные окна, итальянские скульптуры, астрономические часы… Темзу, заполненную нарядными баркасами… огромные кухонные очаги, где день и ночь готовятся разные деликатесы… а в залах множество иноземных гостей…

— Довольно, довольно, — со смехом взмолился я. — И все это грезилось вам в мечтах?

Она кивнула.

— Тогда вы увидите это все наяву, — пообещал я.

Поднявшись с кровати, я окинул взглядом скромную спальню.

Пожалуй, мне надоела уединенная жизнь в охотничьих домиках; счастье в них оказалось таким же иллюзорным, как везде. Пора было возвращаться в Хэмптон.

* * *

Кровотечение продлилось целую неделю, и, согласно указаниям врача, три раза в день королева пила настой из молотой блошиной мяты с красным вином.

— Вино восполнит потери крови, — пояснил он, — а мятный настой наладит нормальный цикл.

Когда опасность для здоровья Екатерины миновала, мы переехали в Хэмптон-корт, чтобы заняться подготовкой к Рождеству, разослать приглашения на наши праздничные приемы избранным дворянам по всему королевству, включая Шотландию и Ирландию. Радушный прием ждал всех. Ответы пришли быстро, и апартаменты для господ и их слуг были заказаны с таким рвением, что ко дню святого Николая не осталось не то что свободной комнаты, но даже угла.

— Ваше желание исполнится, моя дорогая, — заверил я Екатерину. — По моим расчетам, до самой Двенадцатой ночи у нас будут проживать сотен пятнадцать гостей. Очаги на кухнях будут гореть целыми сутками. Нелегко прокормить такую прорву народа, одних гусей наш главный королевский камергер заказал пять тысяч голов. Вы довольны?

— А будем ли мы устраивать балы и маскарады? — улыбнувшись, спросила она.

— Сколько ваша душа пожелает, — ответил я.

— Подумать только, все пятнадцать сотен гостей… облачатся в карнавальные костюмы, — мечтательно произнесла она.

— И начнут проказничать, так что может произойти немало конфузов.

Ах, сколько же юных дам лишатся девственности, сколько мужей станут рогоносцами! И все в честь рождения нашего Господа.

* * *

Я предложил Уиллу принарядиться в восточный костюм с шальварами и тюрбаном, но он отказался. Как уже говорилось, последнее время он постоянно ходил очень мрачный, в расстроенных чувствах.

— В костюме или без него, вам не удастся отвертеться. Надо будет развлекать гостей, чтобы со скуки они не затеяли драку. Вы же знаете, как сложно бывает справиться с засидевшимися гостями. Они превращаются в настоящих сви-и-и-иней, — протяжно закончил я, втягивая живот на вдохе, поскольку портной замерял мою талию для пошива маскарадного наряда.

Его сошьют из серебряной парчи — такими же будут маска и плащ с капюшоном.

— Ну и как? — спросил я портного.

— Сорок шесть дюймов, ваша милость.

Значит, на пять дюймов меньше, чем год назад. Но все-таки на одиннадцать дюймов больше по сравнению с талией в мои молодые годы. Еще пара сезонов напряженных охотничьих вылазок и тренировок — метаний бревен, борцовских состязаний и верховых прогулок, — и я обрету былые формы. Несмотря на то что в июне мне стукнет пятьдесят.

Дождавшись ухода портного, я вновь обратился к Уиллу:

— Я рассчитываю на твою помощь. Бог ты мой, у нас есть над чем посмеяться! Папа и его распутная итальянская семейка, Карл, чье натужное благочестие больше смахивает на безумие, одержимый охотой Франциск… Кроме того, еще множество презренных реформаторов с глупейшей ересью…

Уилл остался безучастным, он глянул на меня уныло и мрачно.