Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

Воспоминания о тех двенадцати днях сливаются в волшебный красочный каскад музыки и веселья. Праздник продолжался со дня охоты на вепря и до заключительного карнавала. Повседневную одежду убрали в сундуки, обычную разухабистость сменили скрупулезно продуманные учтивые жесты, а скромность и бережливость попросту исчезли. Камины полыхали сутки напролет; огарки не успевали угаснуть, слуги надрывались, притаскивая из кладовых тяжеленные корзины со штабелями новых свеч; бочки эля вскрывались каждые два часа, и никто даже не пытался подсчитать, сколько мы выпили вина. Избранные менестрели с виолами, блокфлейтами и ребеками бродили по коридорам и галереям, играя в свое удовольствие или исполняя пожелания гостей. Мария, Елизавета и Эдуард попросили разрешения поиграть с музыкантами, и я с радостью дал согласие. Все мои дети любили музыку и обладали недурными способностями. Мария предпочитала французскую виолу и присоединилась к группе музыкантов, развлекавших гостей в Большом зале; Елизавета в костюме пажа играла на флейте с оркестром итальянцев; а малыш Эдуард, уже вполне освоивший барабан, аккомпанировал мальчикам-хористам.

* * *

Двадцать третьего декабря я вызвал эту троицу к себе для особого совещания. Для нашей встречи я выбрал небольшую приемную, укромное, обшитое дубовыми панелями помещение за верхней галереей.

Первой явилась Елизавета, причем пришла одна, без няни Эшли. Я похвалил ее: в простом коричневом костюмчике она напоминала юного менестреля, ее великолепные, зачесанные назад волосы скрывались под шапочкой. Жизнерадостный семилетний ребенок. Она захватила с собой перо и папку с бумагами. Следом пришла Мария, извинившись за легкое опоздание. Пухлого и розовощекого Эдуарда, облаченного в синий бархатный наряд, сопровождала няня. Ему уже шел четвертый год.

— Итак, прошу вас, присаживайтесь, — оживленно предложил я, испытывая необычайный прилив гордости при виде своих отпрысков. — Мне нужно узнать ваше мнение о тех играх, что мы собираемся устроить в канун Рождества.

Мария и Елизавета выглядели разочарованным. Неужели они ожидали, что я буду советоваться с ними о парламентских делах?

— Я больше не играю в игры, — еле слышно вымолвила Мария.

— А вот и нет, — возразила Елизавета. — Вы любите играть в карты и заключать пари.

Пари? Мария стала азартным игроком? А я даже не догадывался.

— Только она вечно проигрывает, — продолжила Елизавета, — и берет у меня в долг.

— Больше ничего не одолжу у вас, — бросив хмурый взгляд на сестру, проворчала Мария. — Вот только верну деньги…

— До Рождества уж точно не вернете, иначе вам пришлось бы удерживаться от игр все праздники, а ведь к нам со всего королевства съехалось множество азартных игроков. Наверняка вы не способны на такую жертву, — весело предсказала Елизавета.

Мария пожала плечами, не удостоив ее ответом.

— Так значит, вы любите рисковать? — поддразнил я старшую дочь. — Кто бы мог подумать, глядя на ваши унылые наряды. Мария, ради меня и Рождества Христова, откажитесь хотя бы на праздники от фиолетовых и черных платьев. В них вы похожи на старую деву.

Мария обиженно поджала губы, а Елизавета стрельнула глазами в мою сторону. Я не догадывался, как болезненно Мария переживала свое незамужнее положение, она очень боялась, что никогда не выйдет замуж. Ей уже исполнилось двадцать четыре года, ее считали незаконнорожденной. Никто из протестантских или католических принцев других государств не захочет жениться на ней, пока Екатерину Арагонскую не признают вновь моей супругой. Вероятно, мне следует устроить брак дочери с одним из английских пэров. Да, надо позаботиться о ней.

— Я закажу для вас алое платье, — пообещал я. — Сегодня с вас снимет мерки швея, и за ночь она успеет его сшить… Да, в канун Рождества вы будете в алом наряде.