Безнадежно одинокий король - Генрих VIII и шесть его жен - Джордж Маргарет (2012)

Едва затих вдали грохот последних экипажей и повозок, я созвал советников на очередное заседание. Мы не брались за дела уже больше месяца. Конечно, зимой важных дел бывало меньше, чем летом. Все европейские дворы брали месячную передышку для отмечания рождественских праздников. Курьерам, послам, шпионам тяжело трястись по замерзшим неровным колеям, а уж на морские вояжи решались лишь глупцы или безумцы. Морозы не подходили и для военных действий, поэтому все кампании завершались в октябре, задуманные сражения отменялись и солдаты зимовали в родных краях. Тем не менее некоторые дела требовали внимания, и настало время рассмотреть их.

Один за другим придворные с мрачными вытянутыми лицами входили в палату Тайного совета, которая оставалась пустой и непогрешимо чистой в течение всех праздников. Педжет, старший секретарь, притащил с собой обтянутую кожей угря папку, где были аккуратно сложены письменные принадлежности.

— Рождественский подарок? — спросил я его.

Он кивнул, расплывшись в улыбке. На редкость уместный подарок для секретаря.

— Итак, достойнейшие советники, — сказал я, подавшись вперед и упираясь в поверхность дубового стола костяшками пальцев. — Мне хотелось бы оценить общее положение всех дел за пределами нашего хэмптонского мирка. — Я кивнул Норфолку. — Выслушаем для начала нашего старейшего пэра и до недавнего времени иностранного посредника. Какие известия вы получили от подвластных вам посланников?

Он поднялся, запахнув поплотнее отделанную горностаем мантию (ее мех заметно пожелтел от старости).

— Франция затихла, — забубнил он, точно дьякон на мессе. — Франциска лихорадит, он по-прежнему неугомонен. Карла одолевают неприятности из-за раздоров в его разрозненной, разношерстной империи. Так уж повелось с самого начала по прихоти Карла Великого. А теперь Карл Пятый правит разлагающимся государством.

— Мне нужны подробности, Норфолк, — напомнил я.

Без Кромвеля очень сложно было добиться от советников разговора по существу… Боже, что за бред они несли. Как мне не хватало Крама…

— Продолжаются восстания лютеран, — пояснил он. — Они совратили все Нидерланды и добрую половину Германии. Другая половина империи напоминает больного, зараженного чумой. Еретические мятежи подобны черным пустулам, они изъязвляют и истощают заведенный миропорядок. Испания же — точно воспаленный разинутый рот, в который мощным потоком льют микстуру, то есть ортодоксальный католицизм, дабы победить болезнь. Увы, от такого лечения во рту начался пожар — инквизиция покрыла Испанию волдырями, не затронув при этом самих бубонов.

— Ну надо же. Какие поэтические аналогии. Теперь мне понятно, от кого ваш сын унаследовал склонность к буйным изощренным сравнениям и экзотическим метафорам. Кто бы мог подумать, ведь я считал вас прямодушным воякой. Ну а как дела у шотландцев? Вам приходилось сражаться с ними… и вы знаете их лучше всех. Есть ли новости от тамошних шпионов?

— Северяне смеются над вами, — просто заметил он. — Это гнездо предателей нуждается в постоянной очистке.

Глаза его разгорелись. Ему доставляли немалое удовольствие походы за реку Твид, где его солдаты нещадно побивали скоттов, сжигали их незатейливые дома и держали в страхе все местное население.

— Хотя они не ведут переговоров с императором, — честно признал Норфолк. — Сейчас у них вообще нет связей с врагами вашего величества.

— Можно мне вставить слово? — тактично спросил молодой лорд Клинтон, переполняемый силой и удалью.

Я дал ему разрешение. Он медленно поднялся с места. Рослый и статный, он заткнул бы за пояс любого из сидящих в зале. Кроме меня, конечно. До моего величия ему было далеко.