Гринвич-парк - Кэтрин Фолкнер (2021)

— Странно. Надеюсь, спиртного ты не пила?

— Конечно нет.

— Понятно. Но ты ведь помнишь наш с тобой разговор, да? В кухне?

Только Серена это произносит, в памяти начинает что-то шевелиться. Огни за шторой, вспышки. Что-то застряло в моих волосах. Большой палец Серены касается моего лба. Я вышла на улицу. А она была со мной в саду? Образы сливаются в сознании. Четкой картины я не вижу.

— Ты сказала, что бродила в саду. В твоих волосах застряла веточка, — напоминает Серена, видя мое смятение. — Ты говорила, что… кажется, кого-то потревожила. В дальнем конце сада? Помнишь?

— Монти! — радостно вскрикиваю я. Мне тогда показалось, что я заметила Монти, у костра. Каким-то образом он выбрался из комнаты. Я вышла за ним, чтобы отогнать его от огня и принести в дом. Вот почему я пошла в сад. Этот момент я помню. Помню.

— Да, ваш кот. Ты сказала, что ловила кота. — Серена ободряюще кивает. — А потом увидела какую-то парочку… в глубине сада? — Она колеблется. — Ты еще сказала… что немного повздорила с Рейчел?

Моя радость тут же улетучивается.

— Как раз этот момент я помню плохо. То есть я помню, что была сердита на нее. Кричала. — Я сжимаю кулаки. — Я бы так не переживала, если б знала наверняка, что с ней ничего плохого не случилось, но…

— Эй, не расстраивайся, не надо. — Серена подходит ко мне, обнимает. Ее изящные руки обвивают меня, словно большое ожерелье. Я снова вдыхаю запах ее духов. Густой, чувственный аромат навевает мысль о черных цветах. — Ты находишься в состоянии сильнейшего стресса, — говорит она. — Беременность странным образом воздействует на психику, она откликается на малейшие нюансы. Не переживай ты так. Я сама постоянно что-то забываю.

Я качаю головой, чувствуя, как глаза заволакивают слезы.

— Это другое. Люди забывают выключить духовку или взять ключи, выходя из дома. Но так, чтобы из памяти вывались целые временные отрезки… — Я на время умолкаю. — А что, если… — Я понижаю голос. — Что, если это из-за меня? Я не должна была кричать на нее и выгонять из дома. Что, если с ней приключилась беда, и в этом виновата я?

Серена широко распахивает глаза.

— Хелен, прекрати! Ты ни в чем не виновата.

Я вытираю лицо, шмыгая носом в рукав.

— Но вообще-то это очень странно. Как она могла просто взять и исчезнуть? Почему никто не видел, как она уходила?

— Народу было много, — пожимает плечами Серена. — Гости напились. С какой стати кто-то должен обращать внимание на незнакомую девушку, покидающую вечеринку? — Она встает, обеими руками хватается за поясницу. Живот у нее теперь гораздо больше. — Если специально ничего не высматривать, ничего и не заметишь.

Я наблюдаю за Сереной. Она смотрит в окно, кончиками пальцев массируя поясницу.

— Серена, — говорю я. — Я должна тебе что-то сообщить. Это касается Рейчел. Давно нужно было тебе рассказать.

Гринвич-парк

Дождь всех разгоняет, буквально смывает прохожих с улиц. Они неуклюже бегут, горбясь под импровизированными зонтами — журналами, сложенными вдвое газетами. Съеживаются в дверных проемах, под навесами магазинов. Вытаскивают телефоны и звонят, прося о помощи.

В этой части города никто ни на кого не смотрит. Я миную пиццерию, биржу труда. В прачечной работают стиральные машины, их барабаны крутятся и крутятся, напоминая вращающиеся глаза. Вроде бы и город, вроде бы и люди здесь есть, а чувствуешь себя как в пустыне. В лужах на тротуаре, как в сером зеркале, отражается стальное небо.

Телефонная будка стоит под огромным рекламным щитом. На нем отслаивающаяся агитка уже проигравшей выборы стороны. Дойдя до него, он снимает шляпу. Здесь нет камер видеонаблюдения, они проверяли. Здесь только бетон, рев дорожного транспорта, пустые пакеты из-под чипсов, разбросанные по тротуарам.