Гринвич-парк - Кэтрин Фолкнер (2021)

Несколько секунд в трубке глухо, потом раздается щелчок соединения и слышится далекий-далекий голос:

— Миссис Торп, здравствуйте. Я звоню по поводу вашего заявления о перезалоге дома. Мы можем сейчас уточнить кое-что или мне позвонить позже?

— Простите?

— Вы намерены перезаложить свой дом. Мы готовим документы и хотели бы уточнить кое-какие детали.

Я хмурюсь. Перезаложить дом? Треск в трубке. Заминка. Наверняка какой-то «левый» колл-центр. Знаю я эти звонки.

— Простите, — холодно отвечаю я, — вы, должно быть, ошиблись номером. Мы не подавали заявку на переоформление закладной.

— Миссис Торп…

Качая головой, я кладу трубку на рычаг. После смерти моих родителей нам сюда часто звонят непонятные люди. Аферисты, пытающиеся выудить у нас информацию частного характера. Думаю, имя моей несчастной старенькой матушки когда-то внесли в так называемый «список простофиль». Она отвечала на все звонки. Дэниэл считает, что нам следует отключить стационарный телефон.

Я мою и убираю на место посуду, в которой готовила, до блеска вытираю рабочие поверхности, накрываю на стол. Мою пол. Вода в ведре становится черной от строительной пыли. Наконец порядок наведен, и я чувствую себя лучше. Грязную воду я выливаю во двор, затем ставлю музыку и распахиваю окна, чтобы проветрить.

На улице смеркается, за окнами темнеет, а Дэниэл все еще не вернулся домой. Он опять работает допоздна. Я проверяю сообщения в телефоне. Подумываю о том, чтобы позвонить Кэти и пригласить ее к себе. Но ужин уже готов, а она живет далеко. В любом случае, Кэти наверняка занята с Чарли. Я сажусь за накрытый стол и ужинаю в одиночестве, вилкой отделяя от хребта мясо белой рыбы.

Срок: 29 недель

Серена

— Не припомню такого лета, — говорит Хелен. — Сегодня так тепло было, даже не верится!

Вчетвером мы сидим во дворе. К вечеру стало прохладнее, но все еще очень тепло. Сидеть под открытым небом вполне комфортно. Ветер слабый, хотя обычно с этой стороны парка ветрено. Ребенок, уютно расположившись в моем чреве, затих, убаюканный покачиванием гамака.

Рори накладывает поленья в жаровню. Он стоит на коленях, словно молится. На лицо ему падают волосы. Дэниэл и Хелен сидят вместе на качелях. Я зажгла свечи в стеклянных фонарях «летучая мышь», ветви вишневого дерева опутала гирляндой. Деревянная терраса серебрится в их свете. Надо бы не забыть сделать снимок для «Инстаграма».

— А я жару люблю. По мне, так чем жарче, тем лучше, — отзывается Рори.

— Ну, тебе же беременность не грозит. — Хелен на качелях меняет позу. На ней длинное платье с цветочным узором. Оно укрывает ее огромный живот, как палатка. А он у нее сейчас уже больше, чем у меня, и вообще за время беременности она сильно раздалась. Ладони ее покоятся на животе; бледные толстые пальцы растопырены и напоминают морскую звезду. — А я устала от жары, — продолжает Хелен. — Дождик бы не помешал. Вы видели Гринвич-парк? Трава вся выгорела, пожухла.

— Ничего, новая вырастет, — бурчит Рори. — Не драматизируй, Хелен.

Я кладу прохладную ладонь на его плечо, намекая, чтобы он замолчал.

— Говорят, нам отпущено еще несколько теплых дней, — успокаиваю я мужа. — Вечерами, правда, холодает, да? Хелен, принести тебе одеяло?

Рори раздраженно вздыхает, закатывая глаза:

— Ради бога, ну вот скажи, на что ей одеяло?! В кои-то веки в нашей проклятой стране выдался теплый вечерок, хоть на свежем воздухе можно посидеть! Надо наслаждаться моментом! — произносит он таким тоном, словно мы все, остальные, портим ему удовольствие. — С сердитым выражением на лице Рори берет растопку и обращается ко мне: — Нужно ли вообще это разжигать?

— Нужно, — отвечаю я. — Огонь создает определенную атмосферу. К тому же твоя сестра замерзла.