Нераздельные - Нил Шустерман (2015)

— Умница. Так вот, к делу. Я тут неплохую зверушку изловила. Мне сказали, что из всей вашей братии у вас лучшие связи на черном рынке.

Фретуэлл испускает вздох облегчения. Чем черт не шутит, может, он выйдет живым из этой передряги.

— Да, да, лучшие, — торопится он. — В Европе, в Южной Америке, даже в бирманской Да-Зей.

— Вот и отлично. Если ты и вправду можешь выйти на людей, согласных хорошо платить за уникальный товар, то мы сработаемся. — Она чуть отступает назад, но продолжает держать его на мушке — на случай, если ему вздумается удрать. Впрочем, удирать он не собирается. Во-первых, она тогда наверняка застрелит его. А во-вторых, жадность в Морти Фретуэлле пересиливает страх. Что она имеет в виду под «уникальным товаром»?

Он отваживается задать вопрос, надеясь не схлопотать пулю в какой-нибудь жизненно важный орган. Равно как и не в жизненно важный.

— И что у тебя?

— Не что, а кто, — произносит она с жутковатой улыбкой.

Морти непроизвольно облизывает губы. Подростков, за органы которых люди готовы платить баснословные деньги, не так уж много, по пальцам пересчитать. Неужели цыпочка ведет речь о ком-то из них? Если она не блефует, то он сорвет самый большой куш в своей жизни!

— И кто?!

— Скоро сам увидишь. Устрой встречу — ты, я и твой безухий приятель.

Ты посмотри, наглая девка подготовилась основательно!

— Он не безухий, — возражает Фретуэлл. — Одно ухо у него еще осталось.

— Звони ему.

Фретуэлл вынимает телефон, но медлит — он тоже тут не последняя фигура, может и поторговаться.

— Не позвоню, пока не скажешь, кого поймала.

Она раздраженно фыркает. Затем чеканит:

— Хлопателя, который не хлопнул.

И внезапно пальцы Морти не успевают нажимать на кнопки достаточно быстро.

11 • Лев

Обычный грузовой контейнер. Восемь футов в ширину, восемь с половиной в высоту и сорок в глубину. Даже днем здесь царят сумерки; свет проникает внутрь лишь через крохотные дырочки в проржавевших углах. Пахнет прокисшим молоком с примесью каких-то химикалий. Лев опасался, что здесь водятся крысы, но крысы наведываются только в те места, где можно чем-нибудь поживиться. Полакомиться Левом грызунам — обитателям сортировочной не удастся, он для этого слишком живой.

Запястья юноши привязаны прочными кабельными стяжками к дальней стенке контейнера. Уне пришлось купить зажимы и приклеить их к стене — другого способа «приковать» к ней Лева так, чтобы это выглядело убедительно, не было. Он попросил Уну сделать перочинным ножом надрез у основания большого пальца на его левой ладони — не слишком глубокий, но достаточный, чтобы кровь залила запястье и провод. Именно такие мелкие детали помогают создать правдоподобную картину. Друзья также натаскали в контейнер всякого хлама, в изобилии валяющегося по всей сортировочной — замаскировать ружье Уны, которое они спрятали в густой тени позади ржавого старого сейфа.

Зажимы расположены слишком низко, и когда Лев стоит, трудно создать иллюзию, будто он жутко мучается. Но стоит ему опуститься на колени, как кисти его повисают над головой, и тогда узник выглядит настоящим страдальцем — потому что ему действительно больно. Этакий маленький белокурый Христос, распятый на стене стального ящика. Голова, бессильно свесившаяся на грудь, довершает иллюзию.

Когда приготовления были закончены, Уна отошла назад, чтобы оценить картинку, и сказала:

— Выглядишь совершенно беспомощным. Но все равно слишком ты какой-то чистенький, даже с кровью на руке.

Лев начал крутиться и брыкаться в «оковах», так что грязь и хлопья ржавчины покрыли его с ног до головы. Для полноты картины он сбросил с ноги башмак — как будто потерял его, пытаясь освободиться.

— Буду дергаться, пока весь потом не изойду, — пообещал он. Задача нетрудная — в контейнере царит угнетающая жара.