Нераздельные - Нил Шустерман (2015)

— Точно! Войдет в анналы!

— Но какой ценой? Смею тебя заверить: сражения при Ватерлоо и Литтл-Бигхорн[19] вошли в анналы исключительно потому, что Наполеон и Кастер были наголову разбиты. Мир помнит об их поражениях.

— Я уверен в успехе.

Но Дандрих словно не слышит его.

— Мы решили, что твоя следующая цель — Академия разделения «Мышиный Обрыв» в центральном Теннесси.

— Шутите?! Там же одни десятины!

— И потому никто не ожидает атаки на него. Ты сможешь продолжить свою традицию — казнить персонал, и у тебя не прибавиться лишних ртов, потому что там нет аистят. А десятины… Да пусть делают после освобождения что им заблагорассудится. Хотят — пусть остаются, хотят — пусть уходят, не твои проблемы. Эта операция будет для твоих ребят чем-то вроде учений, прежде чем ваше войско получит новые пополнения.

— Но это не мой подход! Инстинкт приказывает мне ударить на Пенсаколу, а я не могу идти против своих инстинктов.

Дандрих наклоняется вперед. Его лицо заполняет весь экран. Старки почти реально чувствует, как рука собеседника протягивается сквозь эфир и ложится на его плечо. Мягко, но достаточно тяжело, чтобы Старки почувствовал возросшее земное тяготение.

— Конечно можешь, — говорит Дандрих.

• • •

Старки бешено мечется по станции, вымещая свою злость на всех, кто попадается под руку. Орет на Дживана — почему, мол, тот вел себя недостаточно агрессивно во время последней атаки.

— Ты теперь солдат, а не компьютерный задрот, так и веди себя как солдат!

Напускается на ребят, со смехом возвращающихся с тренировки:

— Чего ржете? Это вам не игрушки!

Он приказывает упасть и «дать ему двадцать», и когда ребята спрашивают: «Двадцать чего?» — летит прочь, слишком разъяренный, чтобы пускаться в объяснения.[20]

Мимо проходит Хэйден, приветствуя его кивком. Старки настолько взбешен непринужденностью его поведения, что дает ему дрозда за вчерашний ужин, хотя еда была вовсе не плоха:

— Кухня — твоя работа, вот и делай ее, черт бы тебя побрал!

Ну и, конечно, Бэм.

Хорошо, что она не попалась ему навстречу, пока он слегка не остыл, не то он сотворил бы что-нибудь, в чем бы потом раскаялся. Бэм в последнее время ведет себя заносчиво, ну да он поставит ее на место. Хотя Гарсон Де-Грютт пока этого не знает, награда за преданность не ограничится одной той девчонкой. При следующей военной операции Старки поставит его во главе команды — а Бэм станет в этой же команде рядовым. Будет вынуждена подчиняться приказам Гарсона. Какое унижение! Ничего, это напомнит ей, кто здесь хозяин. А если нет, тогда он предпримет меры покруче. Вообще-то, жаль, потому что до сих пор она была верна своему вождю. Но когда верность истощается, у вождей истощается терпение.

Старки находит ее в оружейке. Несмотря на свои протесты против вооружения аистят, Бэм, по-видимому, предпочитает это помещение всем остальным. Увидев командира, Бэм не вскакивает по стойке смирно, даже не прекращает работу — она как раз собирает какой-то автомат — только поднимает глаза на Старки и тут же опускает их обратно.

— Слышала о беседе с мистером Большой Шишкой. Ты получил распоряжения?

— Распоряжения здесь отдаю я!

— Ну да, конечно. — Она смахивает пот со лба. — У тебя какое-то дело, Мейсон? Потому что я занята — нужно убедиться, что эти стволы собраны как следует. Конечно, если ты не собираешься перейти на водяные пистолеты.

Старки так и подмывает сообщить ей о понижении в чине, но он сдерживается. Поставит ее перед фактом в день атаки — тогда удар окажется гораздо чувствительнее. Может, она взбесится настолько, что наконец примет личное участие в казни персонала?

— Я пришел сказать, что изменил наши планы, — сообщает Старки. — Мы пока не пойдем на Пенсаколу.

Бэм отрывается от работы и внимательно смотрит на командира.

— Ты выбрал другое место? Куда мы двинемся?