О дружбе - Лидия Денворт (2022)

Исследование Центра Пью от 2011 года способствовало также более подробному рассмотрению вопроса о социальной изоляции и числе и разнообразии тесных связей, которыми располагают американцы. Более узкое и ограниченное исследование того же центра, о котором я упомянула в главе 6, помогло скорректировать предположение, что приблизительно четверть взрослых американцев не имеют друзей, «с которыми можно обсудить важные вещи». Более точная цифра – не 24 %, а 12 %. Но к 2011 году этот показатель снизился до 9 %. Такая же закономерность прослеживается и с числом доверенных друзей, о которых говорили среднестатистические американцы, – оно возросло с 1,93 в 2008-м до 2,16 в 2011 году. Ни в одном из этих исследований нет даже намека на то, что пользование мобильными телефонами или интернетом отрицательно влияет на близкие отношения американцев. В большинстве случаев оно сочеталось с налаживанием более обширных и разнообразных социальных связей. Пользующиеся социальными медиа жаловались на отсутствие близких друзей реже, чем не пользующиеся (5 % против 15 %), и указывали большее число тесных социальных связей (2,27).

Положительное влияние социальных медиа становится еще более явным, если взглянуть на социальные сети. У среднестатистического американца всего 634 связи – в это число включаются ближайшие друзья и члены семьи, а также множество других, более слабых, связей. Пользователи высоких технологий имеют значительно более обширные сети, в среднем 669 социальных связей, а те, кто не пользуется гаджетами, – в среднем 506. Далее, чем интенсивнее человек пользуется интернетом, тем больше его социальная сеть.

Ученые Центра Пью были вынуждены сделать заключение, что социальные медиа способствуют поддержанию близких отношений, а не подрывают их. «Лишена оснований озабоченность тем, что люди, использующие [сайты социальных сетей], страдают от недостаточного социального общения, имеют меньше близких друзей, а связи их менее разнообразны», – писали они в своих выводах. На самом деле «дефицит всех социальных связей, социальной поддержки, доверия и общей деятельности с большей вероятностью возникает в результате воздействия традиционных факторов, например вследствие низкого уровня образования»[300].

Оборотной стороной дружбы, как мы уже видели, является одиночество. Я была удивлена тем, что анализ Джеффа Хэнкока совершенно его не коснулся. Однако крупное исследование Питтсбургского университета, проведенное в 2017 году, восполнило этот пробел. Ученые наблюдали репрезентативную группу из двух тысяч человек на предмет длительности и частоты использования одиннадцати различных социальных медийных платформ, а также измеряли их уровень благополучия. Те, кто проводил в социальных сетях наибольшую часть времени, чувствовали себя в среднем вдвое более одинокими, а те, кто посещал соответствующие сайты наиболее часто, имели в три раза больше шансов ощутить социальную изоляцию[301]. Однако это исследование не говорит нам о том, что идет сначала – одиночество или пользование социальными медиа. Это та же самая проблема курицы и яйца, которую попытался решить Джим Хауз в своей статье о связи социальных отношений и здоровья, которую я упоминала выше. Возможно, что индивиды, уже ощущающие изоляцию, как следствие, чаще пользуются социальными медиа в качестве самолечения. «Те люди, которые испытывают дефицит личного общения, могут обращаться к социальным сетям как к компенсирующей замене», – сказал по этому поводу руководитель авторского коллектива Брайан Примак после публикации статьи. С другой стороны, возможно, что более частое использование социальных медиа заставляет человека все в большей степени ощущать свою изоляцию. Очень важно установить, как именно это работает.