Телефоны мешают установлению тесных отношений между родителями и очень маленькими детьми (данный факт должен напомнить нам работу Боулби о привязанности, с которой я начала свой рассказ), а это накладывает долговременный отпечаток и на другие отношения. Трейси Деннис-Тайуори и ее коллеги воссоздали классический психологический эксперимент, названный парадигмой неподвижного лица. Изначально он был задуман для оценки воздействия, которое оказывает на ребенка страдающая депрессией мать. По ходу опыта мать играет с ребенком, а затем в какой-то момент перестает на него реагировать, делая свое лицо неподвижным и бесстрастным. Эта часть эксперимента мучительна и для ребенка, и для матери. Психологов в особенности интересовало, что происходит при конечном воссоединении, когда мать снова «включается». Насколько быстро восстанавливается ребенок? Ученые заменили фазу неподвижного лица фазой мобильного телефона. По условиям эксперимента родители должны были в течение двух минут смотреть в свои телефоны. Уход родителя, потерявшегося в цифровом мире, производил на детей такое же разрушительное воздействие, как и неподвижное лицо в изначальном варианте эксперимента[304]. «Это настоящий разрыв во взаимной настройке родителя и ребенка, – говорит Деннис-Тайуори. – Когда мы смотрим в свои девайсы, то мы не только опускаем голову, скрывая важную социальную информацию лица, мы вообще как будто исчезаем».

Такие работы являются полезным напоминанием о том, почему надо знать о воздействии нашей погруженности в телефоны на окружающих людей. Было бы нереалистично убеждать родителей не пользоваться девайсами в присутствии детей или ожидать, что все мы будем неизменно смотреть в глаза собеседникам. Но практика требовать от гостей, чтобы они сложили свои мобильные телефоны в корзину, прежде чем сесть за стол, представляется вполне разумной и здоровой. Зрительный контакт очень важен. Он запускает социальные сети в нашем мозге, а это позволяет нам поддерживать сильные, качественные отношения, в которых мы нуждаемся.

Боязнь исчезнуть в девайсах побудила некоторых людей к весьма неординарным решениям. Кинорежиссера Тиффани Шлейн едва ли можно считать противницей современных технологий. Она основала премию Webby Awards[305] и является соучредителем Международной академии цифровых искусств и наук. Однако для своей семьи она учредила нечто, названное ею «технологическим шаббатом». В русле иудейской традиции, которая запрещает определенные виды деятельности с захода солнца в пятницу до захода солнца в субботу, Шлейн и ее семья воздерживаются от использования экранов в течение двадцати четырех часов каждые выходные. Этот семейный шаббат, говорит она, введен для того, чтобы «присутствовать», находясь рядом с близкими людьми.

Вот один пример приспособления к жизни с экранами, которое помогает защитить отношения. Вероятно, нечто подобное имел в виду социолог Клод Фишер из Калифорнийского университета в Беркли, когда заметил, что люди приспосабливают себя к условиям, когда не могут их изменить, делая все необходимое, чтобы сохранить близкие отношения с друзьями[306]. Фишер изучал социальные сети в течение сорока лет и в 2010 году подвел итог своим исследованиям в книге «До сих пор связанные» (Still Connected). Технологии, как он подтверждает, – действительно главное, что изменилось за этот период, а споры о векторе их влияния продолжались и когда книга была отправлена в печать. Однако автор заключает, что «невзирая на всю трескотню в прессе об „одиноких и лишенных друзей“ в Америке, имеющиеся данные указывают, что дружба остается такой же здоровой в Америке двухтысячных, какой она была в семидесятые». (Изменились способы дружить – домашние посиделки стали более редкими, но увеличилось время дружеского общения вне дома[307].) Фишер при этом подчеркивает, что «люди защищают свои самые близкие отношения».