Кошки-мышки - Наталья Тимошенко (2020)

— А второй как раз накануне зачета, который я не сдала, — Яна бросила короткий взгляд на Никиту Андреевича. — Еще и подумала тогда, что я просто переволновалась и перезубрила.

— Значит, это было ночью с десятого на одиннадцатое, — спокойно сказал Кремнев, будто и не заметив ее взгляда. — Потому что зачет у нас был одиннадцатого.

— Андрееву убили четырнадцатого, — снова добавил Алексей. — То есть у нас от сна до убийства проходит около четырех дней.

— Не густо, — вздохнул Саша, — скоро ждем третье, видимо. А ты больше ничего не помнишь? — Он снова взглянул на Яну и даже, кажется, придвинулся к ней чуть ближе.

— Нет, — она с сожалением покачала головой. — Знаю только, что в темноте со мной был кто-то еще.

— Дайте мне руку, — внезапно предложил Никита Андреевич. — Может быть, я смогу что-то увидеть.

— А ты можешь видеть глазами живых людей? — удивилась Лера. — Кажется, раньше речь шла только о призраках.

— Вот и проверим.

Он протянул Яне руку, и ей ничего не оставалось, кроме как дать ему свою. Ладонь Никиты Андреевича оказалась очень горячей, хотя перед этим он держал стакан с холодным соком. А еще от его кожи словно бы исходили крошечные разряды тока, мелко покалывали Янину ладонь, проникали внутрь, смешиваясь с кровью, и разбегались по телу.

Несколько минут ничего не происходило. Никита Андреевич держал Яну за руку, глядя ей в глаза. Яна тоже смотрела на него, хоть и выдерживать проницательный взгляд было очень сложно, а остальные молчали. Напряжение в гостиной повышало свой градус, и, когда до первого нетерпеливого ерзанья кого-нибудь оставались считаные секунды, Яна вдруг почувствовала, что электрические разряды, до этого разбегавшиеся по ее телу, устремились обратно. Теперь они бежали по крови к ладони, покидали кожу и словно бы возвращались в ладонь Никиты Андреевича. Очевидно, это почувствовала не только она, но и он, потому что зрачки его внезапно расширились, заняли почти всю радужную оболочку, сделав глаза темнее, будто кто-то выключил свет или Кремнев увидел нечто крайне интересное.

— В темноте ты действительно не одна, — произнес Никита Андреевич, и все присутствующие, что уже потеряли терпение, снова замерли, даже дыхание задержали. — С тобой кто-то есть. Кто-то, кого ты так сильно боишься.

Никита Андреевич продолжал смотреть ей в глаза, и Яне казалось, что он заглядывает в самую глубину ее существа. Как луч света проходит через зрачок, фокусируется на сетчатке и передает сигналы в головной мозг, так и взгляд Никиты Андреевича тоже проходит внутрь, но не передает сигналы, а сам становится этим сигналом. И смотрит туда, куда не могут заглянуть обычные люди. Яна даже не обратила внимание на то, что он внезапно начал ей «тыкать», хотя еще несколько минут назад предпочитал вежливую форму «вы».

— Ты его не видишь, но слышишь. Он тяжело дышит. С хрипом. Он тебя тоже не видит. Ты где-то в тесном помещении. Вокруг тебя стены. Не повернуться, не убежать. Тебе не хватает воздуха. То ли от волнения, то ли… потому что действительно мало воздуха. Тебе тяжело дышать, ты стараешься дышать глубоко и медленно не только потому, что боишься, что он тебя услышит… — Он замолчал, но никто из присутствующих не произнес ни звука. Яна тоже молчала и чувствовала, что и сама она дышит медленно и глубоко. От волнения. И от электрических разрядов, идущих от нее к нему. — Скверно пахнет, — внезапно продолжил Никита Андреевич. — Затхлостью. И влажной землей.

Он опять замолчал, и на этот раз длительная пауза закончила сеанс. Электрические разряды исчезли один за одним, остался только жар ладони Кремнева. Взгляд его стал обычным, теперь он совершенно точно смотрел Яне в глаза, но не торопился отпускать ее руку, будто пытался рассмотреть что-то еще в ускользающем сне. И Яна тоже не шевелилась, не отводила взгляд. Сама же видела только светло-карие, ореховые глаза с темными крапинками вокруг расширившихся зрачков.