Кошки-мышки - Наталья Тимошенко (2020)

Шевелев ответил без особого энтузиазма, и впервые Никита задумался над тем, что его отказ Савелия Павловича все-таки задел. Впрочем, не так уж это и важно, главное, что сейчас от встречи не отказался, велел приезжать до обеда к нему домой, потому что потом у него съемки до позднего вечера, а то, может, и до самого утра.

Когда они встречались в последний раз, Савелий Павлович только купил огромным дом в пригороде и начинал делать ремонт, сейчас же богатый особняк утопал в зелени, несмотря на приближающийся Новый год. Никита припарковал машину у ворот, нажал на кнопку звонка у калитки. Долго никто не открывал, но наконец на пороге дома показался высокий худощавый молодой человек. Никита издалека узнал в нем младшего сына Шевелева — Павла. Павел был младше него на несколько лет, и они никогда толком не общались. Шевелев оберегал сыновей от тесного контакта с подопытными пациентами, но Никита его помнил. И только когда Павел сошел со ступенек и поторопился к калитке, Никита понял, что изменился тот очень сильно. Павел шел, подволакивая левую ногу и наклонив голову к правому плечу. Он вышел из дома без маски, поэтому видна была его улыбка, но Никита видел, что улыбка эта не столько приветливая, сколько вынужденная, как у инсультников. Павел был здоровым подростком, что же с ним случилось, раз он вырос в больного взрослого?

Младший Шевелев открыл дверь и улыбнулся уже по-настоящему. То есть улыбнулся здоровой половиной лица, больная так и осталась больше похожа на оскал. А Никита растерялся. Нет, не потому, что не знал, как общаться с больными людьми. Он не был уверен, помнит ли его Павел. Какую форму общения выбрать? Они и подростками-то не общались почти, а теперь, когда обоим третий десяток, не обидит ли его фамильярность? К счастью, эту проблему первым решил Павел.

— Привет! Ты меня, должно быть, не узнаешь? — и протянул ему руку.

— Почему не узнаю? — улыбнулся в ответ Никита. — Ты почти не изменился.

Рукопожатие у Павла оказалось неожиданно крепким, но Никита не успел этому удивиться. Едва только их руки соприкоснулись, как его обдало ледяным ветром и жутким, животным страхом. Уши заложило от свиста, а потом тело прошило такой острой болью, что Никита непроизвольно дернулся, выдернул руку из ладони Павла и отступил назад, едва не врезавшись спиной в столбик забора.

— Извини! — тут же повинился Павел. — Я забыл, что ты умеешь чувствовать переживания людей. Да и вообще не стоило руку давать, корона и все такое…

Никите очень хотелось спросить, что это было, но он не стал. И так понятно, что он почувствовал тот момент, когда Павел превратился в инвалида. Это не было похоже на автомобильную аварию, Никита не слышал визга тормозов и звука бьющегося стекла. Свист в ушах скорее был похож на шум ветра…

— Пойдем, отец уже ждет тебя, — Павел поманил его за собой и торопливо зашагал по дорожке к дому.

Никита последовал за ним.

Дом и снаружи выглядел неплохо, а внутри оказался вовсе с претензией на величественность. Очевидно, бывший психотерапевт, а нынче популярный ведущий и автор телепередач не бедствует. Сам Савелий Павлович ждал его в кабинете, сделанном в стиле богатых домашних библиотек прошлых веков: деревянные панели до середины стены, тяжелые зеленые обои выше, хрустальная лампа под высоким потолком. Большие стеллажи из массива дерева, за стеклянными дверцами которых прятались книги с одинаковыми корешками, огромный стол посередине комнаты. Впечатление портил только современный ультратонкий ноутбук на столе, но тут уж ничего не попишешь: без него человеку теперь никуда. Интересно, когда научатся делать компьютеры из натурального дерева?

Савелий Павлович за прошедшие годы почти не изменился. Ему было уже под шестьдесят, но он все еще оставался хорошо сложенным моложавым мужчиной с легкой проседью в каштановой шевелюре, спортивной фигурой и двумя рядами ровных белых зубов, обнажающихся при улыбке.