Убийство из-за книги - Дженнифер Роу (2017)

Послышался слабый скрип пола, потом раздался щелчок. Сара рискнула взглянуть из-под ресниц. Тилли, ссутулившись, сидела к ней спиной за письменным столом и, кажется, что-то писала. Сара напрягала зрение и боролась с нервным напряжением, от которого сами собой подергивались руки и ноги. Заметив, что затаила дыхание, она почувствовала, как сердце дрогнуло. Но Тилли, поглощенная своим занятием, не оборачивалась.

Медленно ползли минуты. Который теперь час? Сара не осмеливалась взглянуть на наручные часы, а неизвестность вдруг стала ощущаться как пытка.

Потом лампа над столом щелкнула и погасла. Тилли мотыльком заскользила к двери. Щелкнул замок. Опасливо оглянувшись, Тилли быстро вышла в коридор и притворила за собой дверь, оставив тонкую щель, через которую пробивалась полоска света.

Сара расслабила затекшие конечности и кинула быстрый взгляд на наручные часы. Всего лишь пять минут двенадцатого! Совсем еще не поздно. Ее переполняло ощущение власти – власти незримого наблюдателя. Сейчас она бы все отдала, чтобы последовать за Тилли. Чем занята мать? Неужели после всего, что было, предприняла попытку поговорить с Солом Мердоком? Не могла же она…

Но едва мелькнула эта мысль, щель в двери стала шире, Тилли проскользнула обратно в комнату. Она тяжело дышала и какое-то время стояла неподвижно, сцепив руки перед собой. Потом встряхнула волосами, распрямила плечи и бесшумно направилась к тумбочке у своей кровати.

Сара увидела, как мать достает из сумочки флакон, вытряхивает на ладонь крошечные таблетки и забрасывает в рот, глотая их всухую одна за другой, как конфеты. Тилли давно миновала стадию, когда ей требовалось запивать свои «маленькие помощники».

За окном снова завыла сирена. Где-то далеко сработала и ритмично заверещала автомобильная сигнализация. Тилли вздрогнула, забралась в постель, накрылась одеялом. И застыла, съежившись и притянув колени к груди. В приливе ликования Сара расслабилась, смотрела и ждала.

Глава 8. Интрига нарастает

Ранним утром еще тенистые улицы были приятно безлюдными, а автостоянка свободна на три четверти. Малькольм Пул поднял палец, приветствуя у въезда охранника в белом комбинезоне, и ловко загнал свой красный автомобильчик в узкий квадрат парковки, радуясь привычной легкости, с которой дался ему этот маневр, и короткому взвизгу шин по гладкому полу.

Он заглушил двигатель и откинулся на спинку сиденья, положив руки на руль. В машине до сих пор приятно пахло чистотой и новизной. Она выглядела ухоженной и аккуратной, как сам Малькольм – от светлых, тщательно причесанных волос до сияющих мягким глянцем туфель.

Малькольму нравилась его служебная машина. Нравилась автостоянка. Нравилось ощущать себя столичным жителем. Нравилось легко ориентироваться на улицах города – в отличие от глазеющих по сторонам туристов или приезжающих на день из пригородов за покупками мамаш с уныло волочащимися следом детьми.

Малькольм помнил, как сам был одним из таких детей, как таскался за матерью каждые школьные каникулы и уже тогда болезненно стеснялся ее застенчивости, безвкусной и неказистой одежды, того, как продавцы в магазинах сначала не замечали ее, а потом предлагали самый дешевый и залежалый товар, уверенные, что ничего лучше она все равно не сможет себе позволить. Она всегда расплачивалась наличными, его мать. И это тоже вечно действовало ему на нервы. И выглядело по-плебейски. Она доставала купюры и монеты из своего винилового кошелька с большой железной застежкой и вручала их с заискивающей улыбочкой, приберегая жалобы на хамство продавщиц на потом, когда ее никто не услышит.

Именно из-за этих поездок он был готов на все, лишь бы никогда больше не жить так. Он преуспеет. У него будут и деньги, и власть, и уважение окружающих. Его приказы станут исполнять, не рассуждая.