Сибирское дело - Сергей Булыга (2017)

…что по дороге вдоль реки, со стороны Кашлыка, идут люди. Правильнее, пешие татары в малахаях, с луками. Луки у них были пока за спинами, потому что Маркела они ещё не видели. И было их с десяток, может, даже больше. Они шли кучей и о чём-то говорили. Маркел присел, откатился за куст, вскочил и побежал. Пробежал немного по дороге, потом вбежал в лес. В лесу не очень настреляешься, думал Маркел, а сабле что, ей для размаха и аршина хватит. Но, тут же подумалось, будет ещё лучше, если они просто пройдут мимо. Маркел остановился за кустом и затаился. В лесу было тихо. От дороги тоже ничего не доносилось. Да что это такое, подумал Маркел, неужели татары ему показались? Никогда с ним такого раньше не бывало. Свят, свят! Маркел перекрестился. Потом опять прислушался и опять ничего не услышал…

Но почуял: в лесу кто-то есть! Нельзя здесь оставаться, надо убегать! И он, пригнувшись, сделал шаг, второй…

Как сзади закричали по-татарски:

– Стой! Убью!

Маркел побежал ещё быстрей. Рядом вжикнула стрела, за ней сразу вторая. Маркел бежал, петлял между кустами, прыгал через бурелом. За ним гнались, кричали. Бежать по чащобе было трудно, слева, совсем недалеко, была дорога, можно было повернуть к ней…

Но Маркел не поворачивал. Он же понимал, что на открытом месте татары быстро его подстрелят. И он опять бежал по бурелому. Татары бежали следом, гикали, стреляли. Стрелы пока летели мимо. Маркел запыхался, стал спотыкаться. И, что ещё хуже, он слышал, что они обходят его справа, прижимают к дороге. И надо поворачивать к дороге, получается, иначе его здесь застрелят! Вон как стрелы вжикают всё ближе! Была не была, думал Маркел, теперь и в лесу его подстрелят, а на дороге мало ли, вдруг он по дороге убежит. Или даже вдруг кинется в воду и переплывёт на тот берег, а они никто за ним не кинутся, вдруг, мало ли…

Эх, думал Маркел уже совсем запыхавшись, вот она, смертушка родимая, никто и не узнает никогда, как он ходил за саблей, как добыл её…

Маркел резко свернул и побежал к дороге. Татары кинулись за ним. Эх, думал Маркел, не добежать. Саблю в воду бросить, что ли, чтобы она им не досталась? Маркел на бегу повернулся к реке…

И снова не поверил собственным глазам! По реке плыли струги, наши, как их не узнать, и их было с десяток, не меньше! И это только здесь, а сколько их ещё за поворотом! Но Маркелу было не до этого, он как бежал по дороге, так и свернул к реке, забежал в воду, побежал по мелководью и кричал:

– Братцы! Я свой! Меня Маркелом звать! Я православный!

На стругах вёсла сбились со счёта и стали ляпать вразнобой. Сзади, от татар, летели стрелы. Маркел, пробежав мелководье, упал на брюхо и поплыл, загребал правой рукой, а в левой держал саблю и кричал:

– Я Маркел! Я из Москвы! Я Разбойного приказа стряпчий!

Передний, ертаульный, струг был уже совсем близко. Маркел уже не кричал, а только плевался, воды наглотавшись. Его стали подхватывать, ему совали вёсла. Он ухватился за одно, а во второй руке держал саблю, очень крепко. Когда его втащили в струг и попытались выдрать саблю, он заорал «Не трожь! Это царёва сабля!» – и её отпустили. А он сразу обомлел, то есть потерял сознание.

ГЛАВА 58

Очнулся Маркел оттого, что ему ударило в нос водкой. Он открыл глаза и в полумраке не сразу заметил чью-то руку, держащую чарку. Маркел открыл рот. Ему влили водки. Внутри стало жарко и весело. Маркел широко открыл глаза и уже ясно рассмотрел, что перед ним сидит кто-то, одетый стрельцом.

– Ты кто таков? – спросил Маркел.

– Иван, – ответил стрелец, улыбаясь. Убрал пустую чарку и подал вторую, полную. Маркел выпил и её, ему стало ещё лучше. Теперь он видел и соображал, что он сидит, в одном исподнем, в каком-то шалаше, один стрелец угощает его водкой, то есть тянет ещё одну чарку. Маркел оттолкнул её, сказал: