На крыльях орла - Кен Фоллетт (2016)

Пол и Гейден закурили сигареты. Полом овладели испуг и удрученность. Он чувствовал, что эти люди будут обязаны позвонить в Тегеран и там выведают о нем все. Теперь наименьшей из грозящих бед представлялось обратное водворение в тюрьму. Пол сказал Гейдену:

– Я на самом деле ценю то, что вы сделали для меня, но, к моему стыду, думаю, что мы попались.

Кобёрна больше волновала толпа за воротами. Здесь, внутри, по крайней мере наблюдались попытки поддерживать порядок. Снаружи свирепствовала волчья стая. Что, если они убедят какого-нибудь недалекого часового открыть ворота? Толпа тут же линчует их. В Тегеране парня – иранца, – который совершил что-то, разъярившее толпу, буквально разорвали на куски, обезумевшие, охваченные истерикой люди оторвали ему руки и ноги.

Охранники сделали резкое движение винтовками, указывая, что американцы должны перейти на одну сторону двора и стать у стенки. Они повиновались, чувствуя свою беззащитность. Кобёрн взглянул на стену. Кирпичная кладка была испещрена следами от пуль. Пол тоже увидел их, и его лицо стало белее полотна.

Рашид задавался вопросом: какой окажется психология главы ревкома?

У него масса дел, подлежащих выполнению, думал Рашид. Этот человек только что установил контроль над городом, но никогда ранее не был во власти. Он должен заняться офицерами сдавшейся армии, захватить подозреваемых агентов «САВАК» и допросить их, обеспечить нормальную жизнь в городе, поставить преграду контрреволюции и послать отряды на помощь сражающимся в Тебризе.

Все, что ему хочется делать, так это отделываться от пунктов данного перечня.

У него не было ни времени, ни сочувствия для спасавшихся бегством американцев. Если ему надо будет принять решение, он просто бросит нас в тюрьму на текущее время и займется нами позже, когда урвет для этого свободное время. Поэтому я должен добиться того, чтобы он воздержался от принятия решения.

Рашида впустили в учебный класс. Руководитель сидел на полу. Он был высоким сильным мужчиной, с лицом, вдохновленным победой, но выглядел усталым, сбитым с толку и задерганным.

Сопровождающий Рашида сказал на фарси:

– Этот человек прибыл из Мехабада с письмом от муллы – при нем шестеро американцев.

Рашиду пришел на ум фильм, в котором человек проникал в охраняемое здание, молниеносным движением предъявив свои водительские права вместо пропуска. Если у вас достаточно уверенности, вы можете поколебать подозрения людей.

– Нет, я из тегеранского ревкома, – заявил Рашид. – В Тегеране пять или шесть тысяч американцев, и мы приняли решение отправить их на родину. Аэропорт закрыт, так что мы будем вывозить всех их таким образом. Ясное дело, мы должны отработать и установить процедуры обращения со всеми этими людьми. Вот почему я здесь. Но у вас столько проблем, подлежащих немедленному решению, возможно, мне бы следовало обсудить все детали с вашими подчиненными.

– Да, – промолвил революционный деятель и жестом руки выдворил их из комнаты.

– Я – заместитель руководителя, – представился сопровождающий Рашида, когда они покинули помещение и вошли в другую комнату, где пять или шесть человек пили чай. Рашид принялся разговаривать с заместителем, достаточно громко, чтобы его слышали все прочие.

– Эти американцы просто хотят добраться до дома и увидеть свои семьи. Мы рады отделаться от них и хотим надлежащего обращения с ними, чтобы у них не возникло ничего против нового режима.

– Почему сейчас с вами американцы? – спросил заместитель.

– Это пробная поездка. Таким образом, знаете ли, мы узнаем, какие могут возникнуть проблемы…

– Но вы не должны позволить им пересечь границу.

– Напротив. Они – хорошие люди, которые не причинили никакого вреда нашей стране, дома их ждут жены и дети – у одного из них в больнице умирает ребенок. Так что тегеранский ревком дал мне указание сопроводить их через границу…