Тьма в бутылке - Юсси Адлер-Ольсен (2013)

— Да уж, произошедшее должно было оказаться ужасной травмой для тринадцатилетнего парнишки, — продолжал Карл, обратившись непосредственно к ней. — Позже, когда Трюггве вернулся домой, он узнал, что преступник связывался с родителями перед совершением убийства и требовал выкуп в миллион крон. Деньги, которые они, между прочим, честно заплатили.

— Они заплатили? — удивилась Бента Хансен. — До или после убийства?

— До, насколько мне известно.

— Я абсолютно не понимаю, что к чему, Карл. Ты не мог бы вкратце разъяснить? — попросил Вестервиг. В их кругах редко кто честно признавался в том, что он чего-то не понимает. Достойно всяческого уважения.

— Охотно. Семья знала, как выглядит убийца, он ведь участвовал в их собраниях. Скорее всего, они с высокой степенью точности могли бы идентифицировать его самого и его автомобиль, как и массу других вещей. Однако преступник обезопасил себя от их похода в полицию, причем очень просто и жестоко.

Несколько человек стояли облокотившись на стену. Мысли их уже обратились к делам, лежавшим у них на столах. Байкеры и шайки эмигрантов к настоящему моменту совершенно обнаглели. Меньше суток назад на Нёрребро случилась очередная перестрелка, уже третья за неделю, так что служащим отделения было чем заняться. Теперь даже «Скорая» не осмеливалась выезжать в тот район. Угрозы так и сыпались со всех сторон. Несколько коллег раскошелились на облегченные бронежилеты, и даже сейчас парочка сотрудников надела их под обычную одежду.

В каком-то смысле Карл понимал их. Какое им дело до бутылки с письмом 1996 года, когда им и так не продохнуть? И в то же время — разве не сами они виноваты в своей сумасшедшей загруженности? Разве не большая часть собравшихся здесь людей голосовала за партии, погрузившие страну во все это дерьмо? Реформа полиции и провальная политика интеграции… То-то, сами и виноваты. Бог его знает, вспоминал ли об этом кто-то из них в два часа ночи, сидя в служебном автомобиле, в то время как жена мечтала о мужчине, к которому можно прижаться.

— Похититель выбирает семью со множеством детей, — продолжал Карл, стараясь найти лица, достойные его обращения. — Семью, которая во многих смыслах живет в изоляции. Семью со множеством укоренившихся традиций и строго ограниченным образом жизни. В данном конкретном случае состоятельная семья связана со Свидетелями Иеговы. Не самая зажиточная, но в достаточной степени. Затем преступник выбирает двоих детей, которые так или иначе обладают особым статусом. Похищает их обоих, а как только требуемая сумма выплачивается, убивает кого-то из детей. Отныне семья понимает, что он способен на все. После чего убийца припугивает их тем, что в любой момент может убить еще одного ребенка без какого бы то ни было предупреждения, если у него появится хоть малейшее подозрение о том, что они посвятили в случившееся полицию или общину или пытаются разыскать его. Второй ребенок возвращается в семью, которая беднеет на миллион крон, но сохраняет остальных детей в целости и сохранности. И семья молчит о своем горе. Они молчат, дабы избежать претворения в жизнь угроз со стороны убийцы. Молчат, дабы получить возможность вновь жить более или менее нормальной жизнью.

— Но ребенка не вернуть! — вмешалась Бента Хансен. — А как насчет окружающих? Кто-то ведь должен заметить, что ребенок вдруг пропал?

— Верно, кто-то должен заметить. Однако мало кто в столь узком кругу обеспокоится, если окружающим скажут, что ребенка отдалили от себя по религиозным причинам, хотя зачастую подобное решение выносится особым советом. Именно объяснение об исключении пользуется наибольшим доверием в определенных религиозных сектах. Кстати, в некоторых из них даже запрещено иметь контакты с изгнанником, а потому никто и не пытается. Община всегда солидарна в таких вопросах. Убитый Поул Холт был провозглашен изгнанным своими родителями. Якобы они отослали его от себя для того, чтобы он привел мысли в порядок, и на этом все вопросы были пресечены.