Траектория полета - Карен Уайт (2019)

– Спасибо. За то, что нашел Берди и привез ее домой. И прости…

Он накрыл ладонью ее руку.

– Не нужно извиняться. Я всегда готов помочь, чем могу.

Мейси замялась, не желая закрывать за ним дверь и понимая, что должна это сделать.

Из комнаты дедушки до них донеслось пение Берди – те же имена, в том же порядке: Marie, Lucille, Lisette, Jean.

Кэролайн, озадаченно сдвинув брови, забрала суповую чашку у Джорджии и долго на нее смотрела, потом вдруг начала подпевать Берди, с каждым именем двигая пальцем от пчелы к пчеле. Она подняла взгляд и улыбнулась.

– Она поет имена пчел – они все девочки, конечно. Даже я знаю, что рабочие пчелы – девочки. – Кэролайн закрыла глаза, дождалась, когда Берди начала петь заново, и подхватила сильным сопрано: – Ah! Vous dirais-je, maman.

Слова точно ложились на мелодию. Кэролайн изумленно посмотрела на остальных.

– Не могу поверить, что до сих помню эту песню! Это было так давно. Куплет с именами пчел я услышала уже после того, как узнала первоначальный вариант. Да, точно. Бабушка научила меня обеим версиям.

Лайл шагнул обратно в прихожую, его глаза сузились.

– Это ведь французский?

– Да, – ответила Мейси.

– Я не понимаю, – проговорила Джорджия. – Как возможно, что моя мать и бабушка Кэролайн знали одни и те же выдуманные слова французской колыбельной? Слова с именами пчел на очень редком фарфоре? – Она повернулась к Кэролайн: – Как звали вашу бабушку?

Словно пытаясь привлечь к себе ее внимание, вместо Кэролайн ответил Джеймс:

– Ее звали Ида. А что?

Взгляд Джорджии скользнул по его лицу, избегая глаз.

– Просто, наверное, хватаюсь за соломинку. Когда Берди поет эту песню, она часто добавляет еще одно имя.

– Да, бабушку звали Ида, – подтвердила Кэролайн. – Хотя, возможно, это американизированная версия ее настоящего имени. Элизабет может посмотреть в ее свидетельстве о рождении и дать нам знать – она увлекается генеалогией, и у нее хранятся все семейные документы. Сейчас ей напишу, она обычно не ложится спать так рано.

Кэролайн уже потянулась к своей сумочке, однако Джорджия вскинула руку, останавливая ее:

– Не спешите. Ее имя ничего не добавит к оценке фарфора. У меня уже есть все, что надо. – Она показала на суповую чашку, которую все еще держала Кэролайн. – Вы можете оставить ее у себя, если хотите. Она ведь часть вашего сервиза. Пришлите мне фото, чтобы я могла включить ее в оценку. – Джорджия провела руками по лимонно-желтой юбке, как бы стряхивая лишние детали, которые плавали вокруг них, точно клубы пыли. – Моя работа здесь закончена.

Лайл сделал шаг вперед.

– Не совсем. Мы все еще ждем полный отчет от коронера. И ваш дедушка еще не ответил на наши вопросы.

– Я не мешаю тебе продолжать расследование, – возразила Джорджия. – Лично я считаю, что мы зашли в тупик в том, что касается мужчины в угнанном пикапе, но я понимаю – ты должен выполнять свою работу. В любом случае это не повлияет на оценку фарфора. И мне нужно возвращаться.

Мейси гадала, услышал ли кто-нибудь последние слова, которые Джорджия почти добавила к концу предложения. Домой. Она жила теперь в Новом Орлеане, но там не ее дом, и никогда им не станет. Джорджия провела все эти годы вдали от них, потому что она ее попросила. Впервые Мейси подумала, как бы она сама себя чувствовала, если бы уехать пришлось ей, и сердце тоскливо сжалось.

Она чувствовала присутствие Лайла за спиной, и ее прежняя неуверенность в себе вновь всплыла наружу. Мейси осознала, что произносит слова, которых не планировала говорить:

– Ты права. Думаю, Берди и дедушке пойдет на пользу возвращение к нормальному ходу жизни. Дай мне знать, если тебе понадобится помощь с упаковкой вещей.