Траектория полета - Карен Уайт (2019)

До утра они оставались с матерью в больнице. Врачи обнаружили двойной перелом правой ноги, однако других серьезных повреждений не было. Ногу загипсовали, Берди вкололи успокоительное, и лишь когда она заснула, Джорджия и Мейси отправились домой. Обе ужасно устали, но не только потому, что провели на ногах почти целые сутки, – история Берди тяжелым грузом легла на их плечи.

Покачиваясь от усталости, они стояли на больничной парковке и смотрели, как цвет неба постепенно меняется с черного на темно-фиолетовый.

– Entre chien et loup, – тихо проговорила Мейси, понимая теперь, откуда мать знала эту фразу.

Джорджия взглянула на нее с удивлением.

– «Между собакой и волком», – перевела она. – Ты это помнишь?

– Конечно, – ответила Мейси. – Берди научила нас и чему-то хорошему.

Джорджия улыбнулась, совсем как Берди коснувшись зубами нижней губы. Мутными глазами она оглядела парковку.

– Ты ведь без машины, верно?

Лайл отвез домой Бекки и остался там, чтобы присмотреть за ней и дедушкой. Мейси не спросила его, в какой кровати он собирается спать. Джорджия, не слушая протестов Джеймса и Марлен, которые собиралсь ждать их в больнице, отвезла обоих в дом Марлен, после чего вернулась на своей машине вместе с Мейси в «Вимс-Мемориал».

– Я могу пойти пешком, – предложила Мейси, гадая, не уснет ли она на ходу, прежде чем доберется до дома. Отчуждение, казалось, исчезло, пока они слушали историю Берди, однако теперь вернулось. Между ними опять встал призрак умершего ребенка, который все еще тревожил их даже после всех этих лет, даже после рождения Бекки.

– Не говори глупостей, – сказала Джорджия и, взяв ее за руку, потянула к своей машине, которая нагло заняла целых два парковочных места. – Кто-то должен проследить, чтобы я не уснула за рулем.

– Тогда тебе лучше остаться у нас. Не хочу потом чувствовать себя виноватой, если ты врежешься в пожарный гидрант по дороге к дому Марлен. Ляжешь в кровати Берди. А я лягу у Бекки.

– Ладно, – кивнула Джорджия, не в силах ни возражать, ни благодарить.

Она въехала на подъездную дорожку у дома. Гравий захрустел под шинами с белым кантом. Сестра выключила зажигание, однако не спешила выходить, продолжая смотреть прямо перед собой.

– Я не знаю, что делать. Кого винить. И кто должен быть наказан. Теперь ясно, что́ дедушка имел в виду, когда писал – не грех любить слишком сильно. Бабушка совершила это потому, что слишком сильно любила Берди. А дедушка все эти годы молчал, потому что слишком сильно любил их обеих.

Мейси повернулась к сестре, пытаясь разглядеть ее лицо в полумраке.

– Но это убийство. Каков бы ни был мотив. И он – соучастник, укрыватель преступника. Думаю, Берди хотела бы, чтобы кто-то понес наказание за смерть ее настоящего отца.

– У тебя всегда все только черное или белое, Мейси. Но большинство ситуаций в жизни не попадает под строгое определение «хорошего» или «плохого».

– Ошибаешься, – бросила Мейси, выходя из машины. – Всегда есть кто-то виновный. Кто-то, кто заслуживает наказания.

Увидев, как вздрогнула Джорджия, Мейси поняла, что они говорят уже не только о Жиле Мутоне. Она захлопнула дверцу автомобиля и направилась к дому.

– Нам обеим нужно поспать. Завтра подумаем обо всем на свежую голову.

– Ты иди спать, – сказала Джорджия. – Я пойду проверю, как там дедушка. А когда он проснется, расскажу ему, что мы теперь все знаем.

– Хорошо. Кто-то должен это сделать, а у меня сейчас не хватит сил на такой разговор.