Траектория полета - Карен Уайт (2019)

Внезапно дед слегка отпрянул. Видимо, его ужалила пчела. Отступая от улья, он задел ногой канистру с бензином, оставленную возле кучи сорной травы.

– Прекрати! – крикнула Мейси.

Джорджия повернулась и увидела ее.

– Держись подальше, Мейси, и закрой окно. Пчелы сейчас будут опасны.

Еще секунду Мейси наблюдала, как дедушка установил рамку, сдернул дымарь с крючка и, с трудом удерживая его полупарализованной рукой, достал из кармана зажигалку. Мейси посмотрела на опрокинутую канистру, и ей показалось, что она чувствует острый запах бензина. Она с ужасом осознала, что крышка, вероятно, плохо закручена.

Мейси бросилась вниз, где оставила сумочку, сунула руку во внешний карман и вытащила два шприца, которые всегда носила с собой. Бросив сумочку на пол, она пробежала в кухню, остановившись на секунду, когда что-то хрустнуло под подошвой. Разбитый фарфор – все, что осталось от чайника. Носик лежал на удивление целый. Мейси вспомнила, что Джорджия принесла чайник в дом, когда они вернулись с Бекки. Она поставила его на кухонный стол.

Мысок туфли что-то задел, и Мейси узнала изогнутый бок чайника, увидела трещины, которые разбежались по нему паутинкой, двух ярких пчелок, вырванных из хоровода. Она поняла, что дед разбил чайник, пытаясь скрыть все свидетельства того, что когда-то случилось, в последнем усилии пытаясь защитить жену и дочь, которых слишком сильно любил.

Мейси бросилась к задней двери. В тот краткий миг она подумала, не разбудить ли Лайла, однако быстро отбросила эту идею. Может, Джорджия права, и в этой истории нет ничего правильного или неправильного. Есть только трагедия. Дедушка растил их, любил их, заботился о них, как только мог, и он как минимум заслуживает шанса поведать свою часть истории. Может, они все неправильно поняли. Мейси любит Лайла, но нельзя забывать, что он полицейский.

Она выскочила на заднее крыльцо, чувствуя тяжесть наполненных лекарством шприцов в кармане юбки и напоминая себе, что рядом с пчелами нужно идти, а не бежать. Дедушка научил ее этому. И еще тому, что пчелы жалят только защищая улей и матку. Она помедлила, слушая, как нарастает звук пчелиного пения. В воздухе стоял сильный запах бензина.

Джорджия, услыхав, как она подошла, обернулась, и Мейси увидела ее красное, залитое слезами лицо.

– Уйди, Мейси, он разозлил пчел, и тебе опасно тут находиться. Я сама.

– Ну да, я вижу, как ты сама! Что происходит?

– Когда я пришла, он был на кухне. Я рассказала ему все, что мы узнали от Берди, и он расколотил чайник. Сказал, ему нужно поговорить с пчелами. Я позволила ему выйти, думая, что он хочет побыть один, и поднялась наверх. Потом услышала стук, открыла окно и увидела, что он делает. – Джорджия махнула рукой у лица, отгоняя пчелу. – Все, теперь иди в дом.

Громкий неразборчивый возглас заставил их обернуться. Запнувшись о канистру, содержимое которой медленно растекалось по земле и ползло к ульям, дед пошатнулся, упал на одно колено и хлопнул себя по шее, когда еще одна пчела достигла цели.

Он выронил дымарь, откинул его крышку и вытянул из него полоску обгорелого картона. Дрожащей рукой поднес к дымарю зажигалку, однако его пальцы бессильно заскользили по кремню. Дед взревел от раздражения, поднялся и начал тащить из улья верхние боксы, полные рамок, тяжелых от меда и пчел. Его лицо покраснело, покрылось потом, глаза выкатились из орбит. Все еще сжимая в руке картон и зажигалку, дед снова поднял раму и начал толкать ею верхние боксы в отчаянной попытке выбить их из улья.

– Приведи Лайла! – крикнула Джорджия.