Война - Наталья Мар

Ненастных мыслей добавила и Аллея Эзеров. Все другие дома расставили символы родных планет. Но только не насекомые. Потому что у них не было своей планеты – они паразитировали на чужих. Последние годы ею была Урьюи, и на черном постаменте расу покоренных символизировал огромный паук. Он был повержен, раздавлен и истерзан. На его спине восседала огромная оса-тифия и вонзала жвала в его тело. Паук истекал кровью – по-человечески густой и красной. Одни поговаривали, будто кровь была самой настоящей и регулярно пополнялась свежей, чтобы любой эзер, оказавшись на Бране, мог прийти на свою аллею и испить столько, сколько хотел. Другие же – что из статуи сочилась подкрашенная вода пополам с крахмалом. Но тогда где же насекомые брали здесь кровь? И было ли это как-то связано с тем, что все знакомые Бензеру энтоморфы обыкновенно работали в полиции?

Впереди маячила граница – комплекс жилых зданий, объединенных в одну широкую, толстую стену. Ее испещряла система пролетов, коридоров и запутанных, как нейронная сеть, туннелей. Они давно потеряли из виду соперников, но на подлете к барьеру мельком заметили, что те нырнули в один из лабиринтов.

– Он потащил твоего брата в служебный туннель!

– Там поток движется быстрее. – неуверенно буркнула Самина и напряглась.

– Он для автопилотов!

– И что!

«Он же робот. Компьютер. Не о чем волноваться».

– Ты видела, как они зацепили тот карфлайт на площади? А в этих туннелях едва ли две машины разлетятся! – подливал масла Бюрлен-Дукк. – Нет, я дорожу нашими жизнями. Мы выберем маршрут для людей.

«Одноглазый робот с нарушением оценки расстояния».

Бензер коснулся огоньков на панели и запросил кратчайший путь через лабиринт. Вскоре машина уже неслась в кишке туннеля. Перегоны в этой части были довольно внушительны, потому как шли только по горизонтали. Так было задумано для безопасности водителей-людей, но Бензер был уверен, что отыграется позже, когда они пересекут границу. Он продирался сквозь поток машин, кое-где застрявших в узких стенах. А за этими стенами жил и работал миллион бранианцев. Случись крупная авария, карфлайт мог запросто ввалиться в чей-нибудь офис, супружескую спальню или – упаси боже – санузел.

* * *

Бюрлен-Дукк слегка преувеличил. В комплексе туннелей для роботов две машины разлетались довольно легко. Только вот не по сторонам, а вертикально. Эйден обгонял карфлайты, облетая их по нестройной параболе – то сверху, то снизу. Это было похоже на штормовую качку на дырявом судне посреди моря. Орис ни разу не был на море, но представлял это именно так. Он протянул Эйдену планшет с готовым маршрутом, который предлагала своим пользователям система лабиринта.

– Не годится. – забраковал Эйден. – Много отклонений от вылета за город. Отключи от сети и перестрой, учитывая только горизонтальные туннели с максимальной ориентацией на вылет наружу.

– Но это не гражданский маршрут! Если лететь все время горизонтально, придется ломиться сквозь встречные потоки!

– Давай рискнем. Но должен тебя предупредить, что у меня с недавнего времени монокулярное зрение…

Он махнул под очередной карфлайт и сшиб андроида-полотера.

– …к которому я еще не привык.

Юноша вывернул шею, глядя, как разлетаются по туннелю детальки уборщика.

– А если б там был человек?!

– Скажи спасибо, что не кошка. И ты же видел табло в начале: «только для роботов».

– Ну, а вдруг? Ведь я же человек, и вот я тут!

– Еще один мальчишка разгуливает здесь с той же долей вероятности, с какой еще один император.

– А робота Вам не жалко? Вы же сами робот!

– Может быть, его можно склеить? – хохотнул Эйден. Ему определенно импонировала злая сестра. Самина еще на мышах усекла когда-то, чего стоит моральный выбор «или я, или они». Кажется, теперь он ей ничего не стоил. Не то, что полотера, она и Эйдена раздавила бы, сократи это путь к победе.