Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

– Я смогла бы его удержать до тех пор, пока он не поймет – я не Бесси Блаунт и не Мария Болейн. Я – птица другого полета. Если бы удержать его, пока он не догадается сделать мне одно предложение, великое предложение…

– Если ты о Генрихе Перси, так его не вернуть. Король на это никогда не пойдет.

В два прыжка она перемахнула комнату и схватила меня за руки, так что ногти вонзились в кожу.

– Не смей упоминать его имя, – прошипела она. – Никогда.

Я вырвалась и сгребла ее за плечи:

– Буду говорить все, что заблагорассудится. Ты же болтаешь все, что хочешь. Ты отвратительна, Анна. Потеряла свою истинную любовь и теперь хочешь отнять чужую. Ты всегда зарилась на мое только потому, что это мое.

Она вывернулась из-под моих рук и рывком распахнула дверь:

– Убирайся!

– Это ты можешь идти, – поправила я ее. – Не забудь, это моя комната.

Минуту мы стояли и смотрели друг на друга, как два упрямых барана. Нас переполняли взаимные обиды и куда более темные чувства, извечные чувства сестер – в мире нет места для обеих. Любая ссора – не на жизнь, а на смерть.

Я отступила первая:

– Все-таки мы на одной стороне.

Анна захлопнула дверь:

– И это наша общая комната.

Теперь все ясно. С самого детства нас мучил вопрос, какая из сестер Болейн лучше, и сейчас наше девическое соперничество разыгрывалось на величайшей сцене страны. К концу лета одна из нас будет любовницей короля, а другая – ее служанкой, помощницей, а может, и шутом.

У меня не было никаких шансов на победу. Можно строить планы, но что поделаешь без союзников, без сил. Никто из родни не видит вреда в том, что король держит меня в объятиях ночью, а ее – днем. Идеальная ситуация: умная сестра – компаньон и советчик, плодовитая сестра – любовница.

Лишь я знала, чего ей это стоит. Вечером, после танцев и смеха, непрерывного внимания двора, она садилась перед зеркалом, стягивая чепец, и я видела – она изнурена, измучена до предела.

Джордж частенько заходил к нам в комнату, приносил по стакану портвейна. Мы укладывали Анну в постель, натягивали до подбородка простыню. Она медленно опустошала стакан, и на ее лицо постепенно возвращался румянец.

– Бог знает куда это приведет, – шепнул мне однажды Джордж, когда Анна заснула. – Она вскружила голову королю, свела с ума весь двор. На что она надеется?

Анна пошевелилась во сне.

– Ш-ш-ш. – Я задернула занавески вокруг кровати. – Не разбуди ее. Я больше не в силах ее выносить, честное слово.

– Так плохо? – Джордж подмигнул.

– Она заняла мое место.

– Бедняжка!

Я отвернулась.

– Она отнимает все, что у меня есть. – Голос у меня дрожит от обиды.

– Но ты не любишь его так сильно, как прежде, правда?

– Это не значит, что я уступлю Анне.

Джордж обнял меня за талию, довел до двери, рука лениво покоится на моем бедре. Пылко поцеловал прямо в губы:

– Ты же у нас самая сладкая.

Я улыбнулась:

– Конечно, как женщина я лучше. Она просто честолюбивая ледышка. Лучше увидит тебя на виселице, чем умерит свое честолюбие. А я люблю короля ради него самого. Но Анна ослепила его, ослепила весь двор, даже тебя.

– Только не меня, – мягко возразил брат.

– Дядя любит ее больше. – В голосе у меня опять звучит обида.

– Дядя никого не любит. Но ему интересно, как далеко она может зайти.

– Всем интересно. И какую цену ей придется заплатить. Особенно если платить буду я.

– Непростую игру она ведет, – согласился Джордж.

– Ненавижу ее! Приятно будет посмотреть, как она лопнет от тщеславия.